(Не)зачёт, Дарья Сергеевна!
Шрифт:
Выхожу.
И из этой же злости возвращаюсь назад. Потому что я безобразно худа. Ну, хорошо, пока что не безобразно. Пока что "на любителя". Я высушена и могу демонстрировать рельеф. Но граница уже почти пройдена. Ещё неделя и будет безобразно.
Творожки, бананы, пару банок фасоли тушёной с овощами, минералка.
Засовываю все в рюкзак.
Вернув на место хамелеоны и капюшон, бреду домой. И очень злюсь на Мая. Потому что он будет искать встречи, а я не могу...
Поднимаюсь на лифте. Иду в сторону своей двери,
Захожу за поворот и застываю.
Корзина цветов...
И Май. Напротив моей двери, ждёт меня, опираясь спиной на стену.
– Нет... Нет... Нет! Ну пожалуйста!
– психую я, роняя с плеча рюкзак. И едва успевая перехватить его рукой за лямку.
Не глядя ему в глаза, иду к своей двери, волоча рюкзак.
– Неужели, ты не понимаешь, что я ненавижу себя сейчас! И я не хочу, чтобы ты меня видел! Общался со мной!
– Даш...
Разворачиваюсь к нему.
– Я не хочу, чтобы ты касался того, что сейчас происходит за моим фасадом и того как я живу сейчас! Видел это! Ты не понимаешь?! Уходи, пожалуйста.
– Нет.
– Я тебе сама напишу. Когда все будет хорошо. Клянусь!
– А нахер я тогда буду тебе нужен, Даш?
– растерянно пожимает плечами.
– Потрахаться по выходным? Такая концепция? Мне это неинтересно.
У меня заканчивается ресурс на объяснения. Внезапно. Я устало закрываю глаза. В ушах звенит.
– Уходи... Завтра. Я позвоню завтра. Клянусь.
– Извини...
– вжимает меня в дверь, обшаривая мои карманы.
– Что ты делаешь?
– Ключи ищу...
– вытаскивает из кармана.
Оттесняя меня, открывает дверь.
– Нет...
– качаю головой.
– Я тебя не приглашаю.
Там ужасный бардак!
– Тогда, это вторжение за твой "фасад".
Это нечестно... Там некрасиво, хаотично, больно. Я не хочу там никого!
Забирает цветы, пакеты, заходит в квартиру.
Щелкает выключателем.
Свет не загорается. Коротнула и сгорела светодиодная люстра.
А я не хочу никого вызывать...
– А что со светом?
– Нет здесь света...
– стою в дверях.
– Окей. Пройдешь?
Зашвыриваю рюкзак в квартиру.
– Уходи, пожалуйста. Я хочу спать.
– Ложись, спи.
Захожу в ванную, закрываюсь там. Сползаю по двери вниз.
Чувствую себя бунтующим подростком. А его взрослым, с которым неизбежны разборки, как не уворачивайся.
Сидеть здесь бесконечно не получится.
И все же я сижу, пытаясь отдышаться.
– Даш! У тебя есть свечи?
Свечи?!
Губы дёргаются в истеричной улыбке. Да ты упоротый просто, Янг... Какие свечи?
Я вдруг перестаю на него злиться. Потому что прекрасно понимаю, что это проекция и злюсь я опять на себя.
Я слышу, как Май наводит порядок на столе, сминая коробки из под пиццы. Переставляет кружки в раковину.
– Даш, здесь таблетки
Господи, какой кошмар...
Что я могу сделать?
Единственное, что я могу сделать сейчас, делаю. Включаю телефон. Ищу в телефоне номер Аиши. Пишу ей, что приду... Приду на ТО-терапию. Если предложение все ещё актуально.
Потому что попасть к Аише сложно. Не то, чтобы я верю в ТО, я уже пробовала когда-то давно. И секс мне, честно говоря, зашёл больше. Но... я ради Мая попробую ещё.
Она шлёт мне сердечко и пишет день, время.
Поднимаюсь, включаю свет. Снимаю верхнюю одежду. Умываюсь. Распускаю туго собранные волосы. Стою перед дверью, не решаясь открыть.
– Тебе понравился подарок?
Вдох поглубже, распахиваю дверь.
– Да. Очень...
На кухне горит подсветка над столешницей. Над моей кроватью горит ночник.
Май, завернув до локоть рукава белоснежной рубашки прибирается.
Слежу взглядом за его красивыми предплечьями.
Мне кажется, я должна превратиться в факел сейчас и сгореть.
– А где пульт от телевизора?
– Потеряла...
– Я сейчас мусор вынесу и вернусь, - забирает ключи.
Открываю балконную дверь. Мне кажется все здесь очень грязным... Даже воздух.
Мне не хватает кислорода. Но вместе с тем я постоянно ужасно мёрзну.
И мне плохо и с открытой, и с закрытой дверью балкона. Обычно, я забиваю на то или другое. Я на все вообще забиваю. Даже если мне больно, сил не хватает иногда изменить какую-то деталь, чтобы ушел дискомфорт. И я просто терплю. Иногда даже не понимая что именно источник дискомфорта.
Но сейчас мне не холодно, я вся полыхаю.
Открываю шкаф, снимаю со стойки моющий пылесос. И пока Мая нет, быстро прохожусь им по квартире. Перестилаю белье на кровати...
Возвращается.
– Ненавижу пододеяльники эти конченые...
– всхлипывая, путаясь в своем большом, руки трясутся от слабости.
С детства ненавижу...
От головокружения замираю, держась за стену.
Отбирает у меня пододеяльник. Подхватывая за талию силой усаживает на диван.
– Все ненавидят! На сборах мы всегда разыгрываем, кто будет заправлять остальным.
– Кто в этот раз?
– прислоняясь головой к подушке.
– Я...
– усмехается.
– Но меня как раненого освободили от повинности. Так принято вообще... освобождать от повинностей раненых.
И меня освобождают от повинности заправлять грёбанный пододеяльник.
Он разговаривает со мной так, словно мы не ссорились. Я ему очень благодарна. На выяснение отношений я точно не потяну.
А потом он профессионально сервирует стол, ставит свечи, открывает коробки с едой.
А я как цыпленок-задрот сижу с ногами на стуле в длинной, висящей на мне футболке и наблюдаю за этим красивым безупречным мужчиной. Не свожу с него взгляда.