(Не) Замена
Шрифт:
Я не целовалась до этого. То есть один раз меня целовал одноклассник. Но это было не по-настоящему. Он обслюнявил мне губы, после чего я отвернулась и попросила его прекратить. А потом долго полоскала рот. Даже ополаскивателем.
Сейчас же первое открытие, которое я совершила... Артем вкусный... У него теплые губы. И я не чувствую никакого отторжения, когда его язык прикасается к моему. Только вкус мяты и чего-то еще, что присуще только ему. Между тем прикосновения изменились - из напористых они стали нежными, ласкающими. Руки парня уже не удерживали меня подобно цепям. Они меня обнимали
И как так получилось, что мои ладони скользят по его шее и зарываются в волосы на затылке?
Потом мужские губы стали целовать мне шею, а я выгибала ее, давая ему больше простора, чувствуя медовую истому во всем теле, в то время, как мои руки вцепились в плечи парня, потому что ногам я не доверяла. Я по-прежнему чувствовала, что Артем возбужден, но льнула к нему. Сама.
Ласки становились все откровенней, голова соображала все хуже.
Рука парня скользнула под пояс шорт и резинку трусиков. Вот здесь я напряглась. Никто меня там, кроме меня самой, еще не трогал.
Артем заметил мою попытку отодвинуться. Вскинул голову, снова переместив одну руку мне на затылок и, внимательно глядя мне в глаза, негромко спросил:
– У тебя был секс?
Я была одурманена, дезориентирована и не в состоянии изображать из себя никого, кем на самом деле не являлась.
И молчала. Обсуждать с ним свою девственность мне не хотелось.
Впрочем, ответ на свой вопрос он понял самостоятельно, не дожидаясь моих слов.
– Дв бля*ь!
– выругался он, поднимая лицо вверх.
Грудь Артема быстро поднималась и опадала, все тело было напряжено. Особенно та часть, которой он упирался в меня охотней всего.
– Вот я - идиот!
– он разжал руки и наконец отодвинулся.
Потом сделал шаг назад. Затем еще один. Несмотря на июльскую жару, я ощутила, что замерзаю. Изнутри. Я чуть было не сделала шаг за ним, чтобы вернуть себе зону комфорта, которую я обрела недавно в его объятиях. Но к счастью, вовремя сообразила, что он этого не хочет.
– Так, Саш. Предлагаю считать, что ничего не было. Я не звал тебя к себе. Ты при мне не маструбировала. Без обид, но срывать с тебя пломбу я не готов. Чтобы ты после бегала и жаловалась общей родне, какой я негодяй - обесчестил и не женился.
Меня захлестнули непонимание и обида. Ведь минуту, да что там минуту - несколько секунд назад он целовал меня так, словно, кроме меня, нет больше ни одной девушки и женщины на земле! А теперь получается, что все на что он рассчитывал - это одноразовый перепих? И он не готов возится с моей девственностью, затрачивать на меня лишние усилия. А как же хотя бы банальное -"Я на все ради тебя готов?"
– Извини, что не оправдала надежд! Ты, наверное, думал, что я в Воронеже уже полгорода обслужила, а оно вон как получается. Ты прав, не надо ко мне приставать. А то папе твоему нажалуюсь, - заговорила я зло.
Артем отвернулся, демонстрируя мне широкую спину. Тогда я развернулась и пошла обратно в свою комнату. По дороге ругала себя последними словами. За то, что пошла с Артемом в сад, вместо того чтобы заниматься. Лучше
Зайдя в комнату, я рухнула на постель и принялась изучать потолок. Рассматривала я его долго и пришла к выводу, что это хорошо, что Артем так отреагировал. Зато все сразу стало понятно. Хуже было бы, если бы получилось так, как он говорил. Не хватало только, чтобы за меня кто-то заступался, как будто я не в состоянии сама решить, что хорошо, что плохо, что можно делать, а что нельзя. Стоило представить вереницу родственников, осуждающе качающих головой, как я была готова согласиться с Артемом - ни к чему это. Ни про какую женитьбу и речи не могло быть. Такие, как Артем, раньше сорока не женятся. А если и женятся, то не на таких, как я, уж точно.
Единственное, за что я себя похвалила, это за то, что не стала плакать. Логика логикой, но в груди по-прежнему цвела буйным цветом горечь. И хотелось назад - в кольцо теплых, сильных рук. Прижаться в мимолетном поцелуе к таким вкусным, как оказалось, губам.
Я же говорю - дура.
Чтобы избавиться от наваждения, я взяла самый толстый учебник и принялась готовиться к последнему тестированию. Вот пройду его. И никакой Артем мне не будет нужен. Да у меня таких Артемов будет... Вагон и еще тележка.
Содержание было сложным, поэтому постепенно, пересилив себя, я полностью сосредоточилась на учебе. И снова превратилась в добровольную узницу. Но была этим довольна - мне не хотелось видеть Артема и пускать на него слюни.
Поздно вечером в день, предшествовавший тестированию, раздался осторожный стук в дверь.
Решив, что мне что-нибудь принесли, я крикнула, не вставая с кровати:
– Войдите!
– и сразу же пожалела об этом.
На пороге комнаты стоял Артем. Хмурый и растерянный, будто не понимающий, что он здесь вообще делает.
Я порадовалась, что сегодня вполне прилично одета. И огорчилась, что у меня нет возможности захлопнуть дверь перед его носом.
– Злишься?
– задал он вопрос без всяких приветствий.
– Нет!
– зарычала я, даже не думая о том, что для "не злящейся" у меня совсем неправильная интонация.
Вскочив с постели, решительно направилась к парню, чтобы избавиться от его общества, пусть даже придется разораться на весь дом.
– Это - тебе, - наткнулась я на коробку малиновых "Рафаэлло", которую Артем держал в руке, выставив ее вперед, будто щит.
Мои любимые конфеты. Он, что, помнит?!
Глава 7
Саша
Потом я вспомнила его слова про "пломбу" и злость охватила меня с новой силой. И то, что он помнит, какие конфеты я люблю, ему ничем не поможет.
– Зачем?
– Тебе же они нравились, - глаза парня вспыхнули.
Ах, да! Он же не терпит ни малейшего противоречия. Как я могла забыть!
– От сладкого портятся зубы. А от людей, которые сами не знают, чего хотят - нервы. Я дорожу и тем, и другим. Поэтому не мог бы ты уйти? И по возможности больше не приходить?
– процедила я, стиснув зубы, косясь на коробку конфет.