(не) Заметь!

Ласка Уля

— Конечно, разбежа…

Поцелуй — стремительный, напористый, вытягивающий из меня все силы к сопротивлению.

Да что он себе позволяет?!!

А позволяет господин Рослов себе многое.

Я почти моментально оказываюсь у него на руках, движение, направление которого я затрудняюсь определить, так как поцелуй все длится и длится, захватывая и уже не требуя, уговаривая присоединиться.

Боже, какой же он невероятный, вопит моё тело!

“Отрабатывать ущерб” напоминает мозг!

Ишь

ты! Пострадавший!

— Насть, ты в своем море, совсем оторвалась от реальности, — отпускает мои губы Миша, и опускает мою пятую точку на прохладную поверхность… своего стола. — Буду тебя заземлять, — полыхающий взгляд с искрами безумия, сканирующий моё лицо и тут же спускающийся на грудь.

— Заземлять?!!

— Тебе нужна крепкая рука, которая удержит, — поясняет этот властный герой, резво заваливая меня на стол и не позволяя подняться при помощи той самой крепкой руки.

— Рослов, отпусти меня! — выкрикиваю своё требование, и снова получаю ответ, прилетающий прямо мне в губы:

— Не могу, Насть, сводишь с ума… Уже свела.

А дальше он несколько раз пальцами рисует знак бесконечности по моей моей груди, бессовестно цепляя едва прикрытые тканью соски.

Каждый его заход на очередной виток этой безумной трассы вынуждает делать всё более и более глубокие вдохи, чтобы сдержаться и не начать просить полного контакта.

Не дождется!

И он не дожидается, легко сдвигая ярко-синюю ткань в стороны, окончательно обнажая грудь.

— На-а-астя…

Жёсткое давление языка на сосок и следом такой же засос и ласки уже зубами.

Нет-нет-нет, выгибает меня от скрывающего крышу желания., вынуждая приподниматься за ним уже на лопатках.

И все тоже самое он повторяет со второй грудью, оставляя меня практически без сознания.

— Останешься со мной? — тихий вопрос на одном дыхании и освежающая волна воздуха от подброшенной вверх юбки.

Круговое вращение рукой по животу, две ловкие манипуляции с моими бедрами и я остаюсь без трусиков. Обжигающая ладонь накрывает лобок, одновременно проскальзывая ниже средним пальцем.

Мой сто-о-он от ощутимого, безумного приятного давления на клитор и мат вылетающий у Миши от оценки моей готовности.

— Моя-я-я, — отстраняется он, а через миг резко подхватив и раздвинув мои ноги, врывается в меня, уже забирая себе полностью.

— Останешься… — продолжает настаивать он…

Скольжение назад и меня лишают феерического чувства наполненности.

Только дразнящие прикосновения влажной головкой клитора, ни на секунду не позволяющие протрезветь.

— Останешься? — а теперь вопрос и следом уже несколько быстрых, резких, растягивающих проникновений, зарождающих вихрь божественных ощущений.

— М-м-м… — концентруюсь я на них, не желая пропустить ни капельки, но этот…

гад опять выскальзыает.

— Да? — ещё один “поцелуй” головки с клитором, но концентрация наслаждения начинает катастрофически снижаться. А-а-а!

— Да! — выдаю я ему требуемое, и он оправдывает все мои ожидания и даже превосходит их, повышая норму до критического уровня с пометкой “можно спокойно умереть, теперь я испытала всё”, но Миша и не думает останавливаться.

— Хочу вместе, Насть. Любить. Жить. С тобой

Чувство наполненности становится запредельным и я уже не отдавая себе отчета в происходящем только и успеваю, что шептать “да”.

— Дом. Семью. Детей. Малыша от меня. Трё-ё-ёх, — корректирует на ходу Миша свои планы слыша моё автоматмческое “да” и почти сразу же оглушая меня ошеломляющим оргазмом.

— Мне нравится, когда ты согласна на всё, — счастливо шепчет он касаясь губами моего уха, снимая меня со стола и оседая со мной на диван.

Устраиваюсь на нём поудобнее, всё ещё наслаждаясь блуждающими по всему телу огоньками оргазма.

Мокро.

Не так, как от смазки, пытаюсь я идентифицировать вещество свободно стекающие по внутренней стороне бедра.

Эээ…

Он что, не пользовался защитой?!!

Глава 23

Настя

— Миша, ты сошел с ума?!! — дергаюсь я с намерением подскочить, влепить ему пощечину и высказать всё, что я думаю о подобной безответственности.

Не даёт. Аккуратно переваливая меня, как драгоценную ношу, к себе лицом.

Серьёзен. Что пугает меня ещё больше, чем презрительное, что женщина должна сама заботится о предохранении.

С Риком у нас всё было просто, презики — форева, свободные отношения обязывают.

— Нет, Настя. Успел кое-что о тебе разузнать.

— Что?

— Тебе не нужна такая свобода. Ты косячишь. А я предлагаю контролируемую.

— Кем? — выдыхаю, уже устав возмущаться.

— Мной.

— Ты хочешь, чтобы я стала твоей содержанкой?

— Нет. Женой, — без единого сомнения в своих наглючих глазах объявляет мне Рослов.

— Миш, это несерьезно. Ты видешь меня в третий, четвертый раз? Какая жена?

— Мне достаточно.

— И это я косячу? — вылетает у меня нервный смешок.

— Знаешь, когда принял решение?

— Когда? — замолкаю я, боясь услышать, какую-нибудь банальность про выдающиеся глаза, грудь, попу.

— Когда ты предложила поехать со мной к Рудову.

— Это к тому матершиннику?

Расслабленный смех Михаила.

— Да. Тогда я точно понял, что у Тани либо что-то с головой, либо это не она.

— А что в этом такого?

— Ты чувствовала, что дело не из неприятных, но не отступила. Я буду дураком, если отпущу тебя. Мне нужна такая женщина. Мать моих детей.