Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу
Шрифт:
— Садись, я мою руки и иду. А очки твои где? — Елена Викторовна вышла из прихожей с пустой сумкой в одной руке и очками в желтой оправе в другой. — В машине остались?
— Очки я раздавил нечаянно. Хожу пока в старых. Ты расстроилась?
— А что мне расстраиваться. Я давно хотела поменять тебе очки. Вот теперь ты уже не открутишься.
Поврежденное плечо Петра Ивановича болело с каждым часом все сильнее. Симптомы походили на нагноение, следствием которого могла стать гангрена. Завтра, точнее уже сегодня, обязательно нужно было попасть в травмпункт.
Они приняли душ и переоделись. Леночка сделала бутерброды, достала из холодильника маслины и бутылку красного сухого вина «Шабо», которую они привезли недавно из Украины. После всего произошедшего хотелось отключиться от всех переживаний и, как раньше, сесть на кухне, попить вина и поболтать под сериал «Обмани меня (Lie to me)» с Тимом Ротом, который они смотрели каждый вечер на протяжении уже двух недель. Будь что будет, но сегодня нужно просто отдохнуть. Все могло закончится гораздо хуже. Они живы, вместе и все будет хорошо!
— Любимый, — привычно обратилась к мужу Лена. — А ты меня любишь?
— Очень, Котенок.
Они сидели на балконе и курили. Только полторы недели назад они обустроили балкон — купили в «Икее» два высоких барных стула и круглый синий коврик. На подоконнике стояли их бокалы с вином. За окном балкона слева шумел освещенный Нахимовский проспект, впереди за домами мелькали машины, проносящиеся по Севастопольскому проспекту. В чистом небе звезд почти не было видно, только огоньки самолетов слева направо и наоборот крутились около Домодедова. По сравнению с нагревшейся квартирой, балкон казался оазисом комфорта.
— Ты потом все расскажешь? — продолжала тихо она. — Только правду.
— Я всю правду тебе расскажу, Малыш, — бодро ответил Петр Иванович и сразу соврал. Он уже принял решение не рассказывать Лене об убийствах. Какая разница, как пропали те люди. Лучше, чтобы никто не знал, что это его рук дело. Так спокойнее. — Ничего не утаю.
— Клянешься? — упорно настаивала жена.
— Что тебя беспокоит, Любимая? — решил пока не клясться Петр Иванович. — Можно конкретнее?
— Нет, ты поклянись.
— Клянусь, — с сомнением выговорил Петр Иванович. Все-таки она заставила его поклясться, и ему от этого было не по себе. «Не может она знать про убийства, — рассматривал он жену. — Неоткуда ей узнать об этом». — Почему ты думаешь, что я могу тебе соврать? Котенок, поделись своими подозрениями.
— У тебя никого нет? В смысле женщина не появилась? Лучше скажи мне правду, я пойму, — слышно было, как комок подкатил к ее горлу.
— Поймешь? — засмеялся с облегчением он. — Никого у меня нет, клянусь всем самым дорогим. Мне никто кроме Котенка не нужен. Сладенькая, хватит фантазировать. Ты моя единственная девочка и точка.
Увлажнившиеся, было, глаза Леночки обсохли и она облегченно улыбнулась. «Как женщины верят словам, — подумал Петр Иванович. — Главное подобрать правильный текст и интонацию.
— Это точно?
— Это точно. Клянусь! Расскажи лучше, что было с тобой в эти дни?
— Это ужас, я такое пережила, врагу не пожелаешь…
— Извини, завтра нужно будет обзвонить твоих подруг и родственников и сообщить, что ты нашлась. Сейчас уже час ночи. Поздновато звонить.
— А они знают о моем исчезновении?
— Я обзванивал всех, кого мог в субботу. А что мне оставалось делать? Придумай какую-нибудь историю. Список тех кому я дозвонился в блокноте на кухне. Хорошо?
— Позвоню обязательно. Вот только не знаю, какую версию им сообщить.
— Маленькая моя, а куда ты пропала из ресторана в субботу? С этого все и началось.
— Ты пошел в туалет и когда тебя не было я получила от тебя сообщение, типа, выходи на стоянку машин тебя ждет сюрприз, я, мол, в Hummer жду тебя или что-то в этом роде. Как это может быть?
— Это один из тех, кто сидел за соседним столиком, пока ты отвлеклась, взял мой телефон и с него тебе написал. Я нашел потом свой телефон на столе.
— Ничего себе! Ну, я, такая, иду «вся в Дольче-Габбана», улыбаюсь, подхожу к этому Hummer. Разрисованный такой. Тут откуда-то на меня налетают, душат и делают инъекцию, — она показала место укола на руке. — И все. Очнулась я в этом подвале…
Они посидели за вином еще около часа. Елена Викторовна подробно, до мельчайших деталей пересказала, как провела воскресенье, понедельник и вторник вплоть до ее выстрела в гараже. Как она выяснила адрес места, где ее держали и, как придумала зашифровать его. Под конец рассказа Петр Иванович уже еле сидел на стуле и они решили идти спать. Как только его голова коснулась подушки, действительность перестала существовать. Лена еще долго и задумчиво смотрела на спящего мужа, вспоминая все пережитое и передуманное. Вышла на балкон покурить, потом погасила свет и еще около часа лежала в темноте, тихонько вытирая слезы.
Теперь, когда они снова были вместе и, кажется все самое страшное осталось позади, пришло желание как-то собраться с мыслями. Ощущение тревоги и непонимания изменений, произошедших с ними, требовали осмысления. Ей вспомнилось, как пару лет назад они впервые вместе навестили Ивана Ивановича, папу Пети. До того момента сын уже несколько лет не видел отца. Они общались изредка и только по телефону. Елена Викторовна считала своим долгом примирить сына с отцом и они начали встречаться не реже раза в месяц, чему видимо оба были рады. Лена не сразу добилась от мужа причин такого отношения к отцу. И однажды Петр Иванович сообщил Елене Викторовне, что намерен съездить на Николо-Архангельское кладбище навестить маму. В одну из суббот весны прошлого года они поехали туда и в пути он рассказал, как умерла его мать.