Не засыпай
Шрифт:
– Почему бы тебе не закрыть глаза и не поспать. Я разбужу тебя, когда мы приедем, – предлагает он с беспокойством в голосе. Он нажимает педаль газа, ускоряясь на перекрестке.
Я не попадаюсь на удочку его доброты. Я знаю, кто он на самом деле. Я знаю, что он убил Эми и Марко и, вероятно, собирается убить меня.
Я смотрю на слова «НЕ ЗАСЫПАЙ», написанные на тыльной стороне моих ладоней под костяшками пальцев. Из телефонных сообщений Теда, которые я просмотрела в корейском ресторане, я знаю, что каждый раз, когда я засыпаю, я забываю обо всем, что произошло с того дня, когда
Через некоторое время двигатель автомобиля замолкает. Бретт отстегивает ремень безопасности и выходит, запирая меня внутри. Я слышу, как удаляются его шаги, сопровождаемые бормотанием голосов, перемежающихся с грохотом проносящихся мимо машин. Я набираюсь смелости открыть глаза, чтобы украдкой взглянуть на происходящее. Он стоит ко мне спиной в нескольких метрах от машины и разговаривает по телефону. Я предполагаю, что он отвечает на тот звонок, который застал нас в машине.
Не спуская глаз с его спины, я достаю из кармана джинсов сотовый телефон и меню корейской еды навынос. Быстро набираю номер телефона, оставленный мне женщиной-детективом, который нацарапала на меню, и скидываю ей свое местоположение.
«Помогите мне», – пишу я ей.
Я нажимаю «Отправить», затем перевожу телефон в беззвучный режим и кладу его обратно в карман. Меню навынос упало на пол машины, но поднимать его слишком рискованно. Я пинаю его под сиденье и притворяюсь, что сплю, прислонившись лбом к пассажирскому окну. Дверь водителя открывается, и машина проседает, когда он садится.
Он включает зажигание и выруливает обратно в поток машин. Я чувствую, как он сверлит меня взглядом. Должно быть, он пытается понять, действительно ли я сплю. Я заставляю себя дышать медленно и размеренно, пока он за мной наблюдает. Он осторожно убирает мою челку с лица.
– Чертовски жаль, что тебе и твоему другу понадобилось копаться в прошлом, – говорит он себе под нос.
Через некоторое время он ставит инструментальный джаз. Мягкая музыка резко контрастирует с холодным ужасом, сжимающим меня так плотно, что каждый нерв находится на пределе. Я открываю глаза на миллисекунду и вижу, что мы едем по неосвещенной промышленной зоне со складами. Гравий хрустит под колесами автомобиля. Мы подпрыгиваем на нескольких глубоких выбоинах. Затем мы останавливаемся.
Глава шестидесятая
Среда, 23:44
Когда он останавливает машину, я продолжаю притворяться, что сплю. Все мои органы чувств сосредоточены на попытке понять, что происходит и где мы находимся. Я слишком боюсь открыть глаза и увидеть это место. Я ощущаю, как он наблюдает за мной. Мне нужно, чтобы он думал, что я все еще сплю.
Он наклоняется ко мне, его дыхание согревает мне кожу. Я заставляю себя оставаться неподвижной. На этот раз он не прикасается к моим волосам. Он открывает бардачок и что-то достает. Я не понимаю, что это, пока не слышу серию металлических
– Просыпайся, Лив, – он грубо трясет меня за плечи и расстегивает ремень безопасности.
Если у меня есть хоть какой-то шанс убежать от него, я должна дать ему понять, что я только что проснулась и, таким образом, снова потеряла память. Я преувеличенно зеваю и устало протираю глаза.
– Где мы?
– Мы здесь, чтобы встретиться с Эми.
В свете всего, что я сегодня узнала, меня пробирает дрожь оттого, как он произносит ее имя.
– Эми здесь? – подыгрываю я.
– Она ждет тебя, – он смотрит на свои наручные часы. – Мы опаздываем.
Я вылезаю из машины. Мои колени настолько слабы, что почти подкашиваются подо мной. Он держит меня за плечо с притворной заботой. Его хватка крепка. Я никак не могу вырваться. Я не подаю вида, что мне больно. Чем дольше я буду продолжать этот цирк, тем дольше я останусь в живых.
Холодный ветер обдувает нас, пока мы идем к заброшенному складу. Наш путь освещает луч его фонарика.
– Что мы здесь делаем?
– Помнишь, Эми получила билеты на новую постановку «Макбета», действие которой происходит в антиутопическом мире. Ты знаешь, как сильно она любит авангардный театр. Лично я нахожу его скучным, но не хочу ее расстраивать.
Мы переступаем через лужи, приближаясь к заброшенному зданию. Окна заколочены и изуродованы ругательствами и аляповатыми рисунками.
– Надеюсь, на этот раз зрители будут сидеть, – говорю я, поддерживая его фарс. – Когда Эми водила меня на одну из этих авангардных постановок в прошлый раз, все происходило на старой пивоварне. Пришлось все представление стоять. К концу вечера мои ноги были в агонии.
– Я почти уверен, что на этом спектакле сидят, – успокаивает он, ведя меня в заднюю часть здания. – Эми будет раздосадована тем, что мы так опоздали.
Он пробивает доску, закрывающую подвальное окно в задней части здания, уничтожая всякую иллюзию того, что мы здесь, чтобы посмотреть спектакль. Он грубо пихает меня в оконный проем. Я со стоном приземляюсь на бетонный пол в темной кладовой.
Сотни пластиковых стульев-кресел навалены горами разной высоты. На полу лежат старые металлические шкафы для документов, некоторые опрокинуты набок. Другие стоят прямо. Ящики сложены в неустойчивые башни. Множество столов придвинуто к стене. Есть и вращающиеся стулья, десятки из них расставлены неаккуратными рядами.
Меня пугает пронзительный писк. Крысы. Он направляет фонарик на грызуна, бегущего вдоль оконной рамы. Подняв со стола запыленную папку, он бросает ее в крысу, как фрисби. Она попадает в цель. Животные разбегаются. Моя кожа покрывается мурашками. Он ослабляет хватку на моем плече и бросает еще одну папку.
Я пользуюсь своим шансом. Вырываюсь от него, ныряю за стол. Оттуда проскальзываю на животе под горами стульев, пока не оказываюсь далеко от него. В поисках меня он скользит лучом фонаря по бетонному полу. Оставаясь на месте, я сворачиваюсь калачиком под грудой стульев. Оттуда мне видно, как его ноги пробираются сквозь пространство между нагроможденной мебелью.