(Не)желанная истинная
Шрифт:
– Оу, что ты, милая. Никто не собирается вредить тебе. А касаемо памяти… тут я затрудняюсь ответить. Решение принимает Михаил, но думаю, он не станет этого делать… снова, – мило улыбается, и мне в ее компании на самом деле становится легче.
Мышцы расслабляются, сердце нормализует свой ритм, а сознание перестаёт рисовать картинки моего обезображенного трупика где-нибудь на обочине.
– Скажите, Дарья, а вы знаете что-то про мою подругу? Как Малика? Я извелась уже вся, а этот… Михаил ничего мне не говорит.
– О, Василиса, с твоей подругой всё отлично.
– Что значит напряженный период? Где она? – вскрикиваю и проливаю кофе себе на коленки, но это сейчас меня волнует меньше всего, хотя кожа начинает гореть и щипать от ожогов.
– Успокойся, ты так разрыв сердца заработаешь! – смеется по-доброму и, забрав из моих рук чашку, отставляет ее на столик. – Малика стала мамой. Ее мальчики ещё малыши совсем, но уже заставляют свою мамочку изрядно понервничать. Самаэль конечно помогает, но его частенько не бывает во дворце, потому что он представляет интересы Ценарда в мире людей, но уверяю, что это всё мелочи. Твоя подруга любит и любима, а это самое главное, – ведьма говорит, а сама производит манипуляции рукой над моими обожженными коленками, которые чудесным образом перестают болеть.
– Малика родила детишек? – произношу ошарашенно, из-за шока пока не в состоянии адекватно отреагировать на эту новость и порадоваться за подругу. – Они поженились с Самаэлем? А что за дворец? Кто такой Ценард? И в смысле в мире людей?! Есть еще какой-то мир? А может их множество?
– Ты всё узнаешь в свое время, Василиса. Ты такая открытая, добрая и чистая внутри. Я чувствую это. Михаилу очень повезло с тобой, – теперь ее улыбка становится загадочной, и меня распирает от любопытства еще больше.
Хочу спросить, при чем тут Михаил и какое отношение я имею к его везению, но мужчины возвращаются в гостиную, и я, как напружиненная, подскакиваю на ноги, неожиданно испытывая какой-то щенячий восторг от того, что оборотень вернулся.
– Идём. Всего доброго, – без всяких эмоций произносит Власов и, не задержавшись возле меня ни на секунду, широкими шагами направляется к выходу.
Я чуть ли не бегом иду следом, снова натягивая на голову шапку, которую чудом не забыла на диване. Мне было бы жаль с ней расставаться, потому что это память о нашей дружбе с Маликой. Она подарила мне ее спустя месяц после нашего знакомства. На складе было прохладно, и она… Чёрт! Работа!
– Не знаю, куда мы теперь поедем, но мне к восьми на работу, – заявляю Михаилу, который даже не удосужился сбавить шаг и проверить, не закутырялась ли я в снегу или успела ли проскочить через стремительно закрывающиеся ворота.
– У тебя больше нет работы, – рявкает и демонстративно открывает заднюю дверцу своего черного шикарного автомобиля, давая понять, что не желает, чтобы я сидела рядом с ним.
Ну и ладнушки. Больно надо! Целее буду!
– Вы не имеете права! Не знаю, как у вас, оборотней, происходит, но нам, людям, чтобы не помереть с голоду, нужно работать! – обиженно произношу,
– У нас, оборотней, мужчина обеспечивает женщину всем необходимым, а женщина в свою очередь хранит домашний очаг и воспитывает детей, – отвечает довольно грубо, и я сталкиваюсь с ним взглядом через зеркало.
Щеки сразу вспыхивают огнем, а горло начинает саднить от сухости во рту. Смотрит так, будто я нанизанная на шпажку креветка – вроде и вкусно, но невероятно мало…
– Думаю, среди вашей братии очень развит шовинизм, – бубню под нос и отворачиваю голову не в силах выдерживать его взгляд.
– А ты у нас значит заядлая феминистка?
– Ну… не прям чтобы заядлая, но не из тех, кто готова прыгать перед мужчиной на задних лапках и становиться в позе рака по щелчку пальцев! – выпаливаю на одном дыхании, покраснев до кончиков волос.
Конечно, я перед этим мужчиной пигалица малолетняя и, наверное, стоило бы проявить уважение к старшим и не выражаться такими словами, но в голове, будто не мозги, а каша манная. А в груди нестерпимое желание доказать, что я нисколько не хуже, хоть и человечка.
– Под твое описание подходит несколько иное определение, нежели феминистка, но делая скидку на твой возраст и амбиции не стану заострять на этом внимание. Главное, что я тебя услышал и понял, – ведь издевается же, специально тыкает носом в мою якобы необразованность!
– Хотите сказать, что я тупая? Так мне всего двадцать, вся жизнь впереди.
– Я не сказал, что ты тупая. Просто еще совсем юная и многого не знаешь, – кажется, голос Михаила становится мягче, что нельзя сказать о его насупленном выражении лица.
– В кого вы оборачиваетесь? – решаю сменить тему разговора, чтобы избежать очередного падения лицом в грязь.
– Не важно.
– Хотите я угадаю?
– Нет!
– А бывают оборотни-гориллы? – мне нравится его доводить.
Наверное, я не феминистка, а адреналинщица.
– Василиса!
– Что? Я хочу знать. Может Кинг-Конг?
– Угомонись!
– А мамонты точно вымерли? Мне кажется, с такой комплекцией вы вполне бы могли быть одним из них, – надо бы прекратить испытывать судьбу и не искать грань терпения сидящего за рулём оборотня, но не могу остановиться. – Нет? Ладно. Давайте я буду перечислять, а вы просто кивнете, когда я попаду в цель. Ага? Крокодил… Лев…
– МЕДВЕДЬ! – рявкает так, что уши на пару секунд закладывает, но я все-таки довольно улыбаюсь, радуясь своей маленькой победе.
Медведь… и как я могла не понять?! Это же элементарно. Такой большой, сильный и суровый… Ну точно мишка!
– А какой? Белый? Говорят они самые крупные в мире. – теперь уже на самом деле сгораю от любопытства , а не от желания позлить.
– Белобрысых предпочитаешь? – оскаливается и в глазах вспыхивает что-то очень недоброе и опасное.
Понимаю, что сморозила чушь и вряд ли шерсть жгучего брюнета окажется светлой, но зачем же так грозно смотреть? Я ведь новичок в этом деле…