(не)желанный брак, или Космический приют для хищных растений

Лунёва Мария

— Мы едем в город, — он развёл руками. — Как я вездеход поведу?

— На заднем сидении за моей спиной ты его поведёшь, любимый.

— Так не пойдёт...

— Не нравится пассажирское, в грузовое запихну вместо лапушки, — у меня от злости пар из ушей разве что не шёл.

Три дня!!!

Вот ровно на столько его хватило. И всё. Здоров!

— Даллия...

— Это не обсуждается, Калеб, — я ткнула в него указательным пальцем. — Я чуть со страху не умерла на том крыльце, когда тебя подстрелили. Я погрузчиком человека убила.

Понимаешь ты?! И неизвестно, скольких положила. И всё ради того, чтобы спасти тебя. И это твоя благодарность?! Ты считаешь, что я недостойна здорового мужа? Что я неспособна ненадолго взвалить на себя твои обязанности. Так да! Калеб Мортен, отвечай?

Он нахмурился... Прищурился... И одним резким движением вернул фиксирующую липучку на место.

— В грузовом не поеду, — пробурчал он. — И не стану цеплять рубашку.

— Да и не надо, куртки будет достаточно. Ветрено там. Чего насиловать себя этими длинными рукавами, — легко согласилась я.

— Ладно, — и всё же он недовольно сопел, — пошёл, заведу и прогрею вездеход.

— Буду благодарна, — снова кивнула я.

Фыркнув на всех нас разом, он двинулся к выходу.

— Да, Янук, а он весь в тебя. Помню, я с фиксаторами по всей станции за тобой бегал через два дня после ранения. Жаль, что на тот момент я был не знаком с милейшей Даллией. Чувствую, она на всех Мортенов управу найдёт.

— Вот я тут тоже подумал, — широко улыбнулся дед, — если что, лучше буду соблюдать все твои рекомендации. А то прилетит же.

— Не смешно, — прошипела я. — Сколько ему этот фиксатор носить?

— Лучше подольше. Но если ещё хотя бы три дня проносит и не забьёт на уколы, то всё будет в порядке.

— Ясно. Неделю так неделю. Подстраховаться будет нелишним, — вспомнила я слова кое-кого упрямого.

Усмехнувшись, наблюдая, как поджимают губы мужчины, взяла с кровати новую куртку, что была куплена во взлетевшем на воздух магазине, и направилась на выход.

Вездеход забористо тарахтел и извергал чёрный дым.

— Калеб, что с ним? — подойдя ближе, я заглянула в открытый моторный отсек.

— Решил, на радость нам, внезапно сдохнуть, — недовольно пробухтел муж. — Кажется, в него во время перестрелки пришёл нехилый заряд. Микросхемы перегорели не сразу. Но уже понятно — не жилец!

— Скверно, — я тяжело вздохнула. — Может, под это дело оттяпаем у нового градоначальника парочку вездеходов. Помнишь, сколько их на нашем участке осталось.

— Да подчиню я его, — Калеб с психом воткнул в землю неведомый мне острый инструмент, которым он скрыл бочину вездеходу.

— Знаю, родной, ты всё восстановишь. Но ты не понял мою идею. Этот, конечно, поставим на ремонт и желательно, чтобы сейчас он, вообще, не ехал и не катился. А нам новенькие. Что лишнее в хозяйстве, что ли?

— Чужое брать... — он недовольно растёр фиксатор.

Кто-то явно всё ещё злился.

— А мне чужое не нужно, милый. Пусть за моё ответят. И за нервы, что

потрепали. И вообще, вряд ли те вездеходы старым хозяевам достались честным путём. Но в общем, как прекратишь злиться на меня за то, что я тебя люблю и боюсь потерять, то подумай о моей идее.

Отвернувшись от мужа, я решила вернуться в дом.

Да только успела сделать всего пару шагов... Обняв меня здоровой рукой, Калеб прижал к своей груди.

— Я не злюсь, малыш. И права ты. Я немного тут остыл и сообразил, что если не долечусь, то тебе достанется и вовсе однорукий муженёк. Поэтому потерплю. Сколько там док сказал носить эти обмотки?

— Хотя бы три дня, — я выдержала паузу. — Значит, неделю!

— Э-э-э, детка?!

— Ну помнишь, как ты мне говорил — подстраховаться не лишнее...

— Я сам себе враг, — тяжело выдохнул он. — Ладно, три дня.

— Шесть! — встала я в позу.

— Четыре!

— Калеб, ты как-то не так торгуешься.

— Разве? — он прижал меня сильнее к своему огромному телу.

— Да. Ты должен поцеловать и сказать, что ради меня, такой тобою любимой, согласен и на неделю.

— Ага, — его тёплое дыхание коснулось моего уха, — а ты сжалишься и пойдёшь на уступки, подписавшись на четыре дня.

— Пять, любимый.

— Ну, может, всё же три? — его губы мягко скользнули по моей шее. — И уколы. Соглашайся, детка.

— Пять, Калеб, — я улыбнулась, ощущая лёгкие поцелуи на своей коже.

— Ладно, пять, но только из большой любви к тебе. Что ты там придумала насчёт вездеходов?

— Так нельзя же брать чужое, — съязвила я.

— Не вредничай, Дали. Мы действительно можем остаться без транспорта, — соглашаясь с ним наш вездеход зарычал громче, извергая клубы вонючего дыма. — Хм... Пока такая суматоха дед может подсуетиться в нашу пользу.

— Вы уже разговаривали с ним, — я вспомнила отрывки сна.

— Да и много пока ты спала, — Калеб выпустил меня из своих рук, но тут же, развернув, обнял за плечи.

И к чему пришли? — я подняла на него взгляд.

— Ты пытаешься узнать, сказал ли он мне, что прикатил насовсем и заправляет Торшопом?

— Ага... — я кивнула.

— Конечно, Дали, сказал и о том, что ты хочешь, чтобы он жил с нами.

— Мне кажется и ты этого хочешь.

— Я...

Наш вездеход зарычал дурниной и сдох в облаке уже белого дыма от отгоревшего топлива.

— Ты всё ещё думаешь, что чужое нам ни разу не нужно? — я прищурилась, глядя на груду металла.

— Хм... Я уже не столь привередлив, — почесав затылок, сообщил он. — Мы строим большой дом с общим залом. И всё же, умница моя, ты права. Нужно суетиться, иначе останемся ни с чем.

Торшоп встретил нас необычно суетливой обстановкой. У здания банка, которое временно отдали под администрацию, толпился народ.

Нет, не те люди со скальных участков.

«Освобождённые пленные с приисков Ежухов» — сразу сообразила я.