(не) желанный брак. Невеста Каменного Герцога. БОНУС
Шрифт:
Изольда научилась защищаться. Показывать зубы, когда надо, а между делом готовиться к побегу. В ней рос протест. Нежелание выполнять роль услужливой молчаливой игрушки. И, может, она давно бы сбежала, но письма... Изольда так ждала письма, а еще дядя стерег ее пуще сокровищницы.
Справедливо решив, что побег проще всего провернуть ближе к свадьбе, Изольда медлила. Пока не пришло письмо от ублюдка с ультиматумом на поднятие цен. Впрочем, мерзавец сделал намек, что всегда можно договориться.
Как дядюшка забегал, засуетился.
И ее вынуждены были отпустить... С условием вернуться через неделю. Старый гад решил усидеть на двух стульях...
– ... чтоб он сдох!
– закончила свой рассказ и осторожно посмотрела на молчавшего короля. Ой, зря! Генрих выглядел так... Кажется, она только что дала повод к войне!
– Только ничего не делайте, пожалуйста!
– схватилась за мужскую руку.
Холодный металл не мог передать прикосновения, но Изольда крепче стиснула пальцы. Темные, как грозовые облака, глаза слегка посветлели. Генрих перевел взгляд на их руки, и Изольда ойкнула, тут же пряча свою за спину. Что она себе позволяет!
– Простите, - пробормотала скомкано, - Вам, наверное, неприятно...
– Приятно, - моментально отозвался Генрих.
– То есть... Вы не боитесь протеза?
– Нет, почему я должна?
– пробормотала, окончательно растерявшись.
Она боялась совсем другого! Но не видела этого в глазах мужчины, сидевшего напротив. С ним не нужно было защищаться. Не надо было играть роль грубой и холодной ко всему девушки, вид которой должен отпугивать. Ведь тот мерзавец говорил, что у нее чудесный смех... Ее веселье обернулось клеймом позора!
– Вы не должны, - на по-мужски красивых губах короля мелькнула слабая улыбка.
– Так же как не должны ни о чем беспокоиться. Предоставьте все трудности мне, леди Изольда. И я настаиваю, чтобы ваше пребывание здесь продлилось, скажем, месяц. А королям не отказывают.
***
Генрих не солгал - ей действительно не нужно было ни о чем беспокоиться. Неделю Изольда почти не видела мужчину или видела, но разве что в компании смуглого... де Грейстора, кажется. Всегда молчаливый и равнодушный ко всему герцог то появлялся, то исчезал. Носил королю какие-то свитки, письма, чертежи... Очень хотелось на них взглянуть, но при попытке сунуться ближе де Грейстор щелкнул ее по носу парочкой таких фраз, что Изольда даже не нашлась с ответом.
Ужасно хотелось треснуть чем-нибудь тяжелым по каменной морде, но пришлось ретироваться в свои покои. Как бы ни тяжело было признавать - герцог прав, и от нее сейчас толку, что от козла молока.
Изольда тихонько вздохнула и обошла карту мира по кругу. Огромное полотно на широкой столешнице из белого дуба было все сплошь размечено
Она даже завидовала, ведь и сама хотела совершить хотя бы одно путешествие...
И скоро совершит! Но радость не торопилась стучаться в сердце.
Да, она клялась сбежать. И не должна менять своего решения. С мертвыми не воюют, и против любви к покойной королеве юная пэйра никто.
Дыхание перехватило, словно ее опять запихнули в душный корсет. Ну и пусть! Она еще встретит самого прекрасного на свете мужчину, а Генрих... Он будет завидовать их любви, да!
– Милая Изольда, Вы слишком взволнованы, - пробормотал сидевший в кресле Шарвис.
– Отменить побег?..
О, она очень бы хотела, но не могла! Изольда промолчала, но за нее ответил тихий перезвон часов.
– ...Уже полдень, - подхватился посол.
– Время аудиенции.
– Что?!
– Ох, пэйра, я дивно забывчив. Король просил.
А у самого в глазах пляшут хитринки. Забыл он, как же!
– Вы нехороший человек, Шарвис, - пробормотала, пытаясь успокоить взявшее разбег сердце.
– Каюсь, - мужчина прижал обе ладони к груди, а затем с улыбкой предложил ей локоть.
Изольда не медлила. Генрих назначил ей аудиенцию! Возможно... Нет, она очень надеялась, что мужчина хочет поговорить и о их клятве тоже. И хотя бы намекнет, что не против ее компании. Ведь сердечные раны со временем заживают? И она ничуть не хуже королевы... Портрет которой до сих пор висел у Генриха в кабинете. Изольда увидела его сразу. Взгляд зацепился за картину влюбленной четы. Их руки были соединены, и сердца тоже. Сияющие серые глаза короля пронзили сердце навылет, обрывая тонкую паутину надежд.
Изольда с трудом вслушивалась в разговор, пытаясь не дать волю вскипавшей обиде и протесту. Ну и пусть! Она справится. Со всем справится сама, как справлялась до этого! А дыхание перехватывало от плескавшей под горлом горечи. Будто ковыряя загноившуюся рану, Изольда смотрела на портрет снова и снова, не имея сил заставить себя прекратить.
– ... а тот, кто докучал Вам, больше не сможет этого делать. Теперь он слишком занят своим, кх-м, здоровьем.
Занят? Да пусть он тысячу раз сдохнет! И, наверное, она должна была быть благодарна, но боялась открыть рот. Иначе с языка сорвутся совсем не слова благодарности.
Боль отпустила ядовитые шипы, стоило подумать, что наверняка все из-за того случая. Что Генрих на самом деле просто брезгует, а до этого умело скрывал отвращение. Да, так и есть.
Просторный кабинет превратился в склеп. И воздуха стало мало.
Вскочив на ноги, Изольда поклонилась и, не обращая внимания на удивленного короля, бросилась к выходу. По пути чуть не снесла какого-то человека в темной одежде, но это уже не важно. Ей нужен Шарвис. Пора соблюсти клятву.
***