(не)желанный брак. Поцелуй Камня
Шрифт:
Вильгельм придирчиво осмотрел огромное полотно. Деревенская девушка бежала по тропинке между цветущих яблонь, а следом надвигалась черная гроза. Белые лепестки сыпались под ноги крестьянки, ветер рвал платье, но ее глаза блестели весельем. Надо же! Хоть что-то стоящее в этой комнате. Наверняка куплено в столице у одного из именитых художников. Казалось, что женщина сейчас выпрыгнет из картины и пронесется мимо, обдавая запахом цветущего сада. От полотна так и веяло тонкими ароматами свежести и спелых яблок… Его любимого фрукта.
Поганое
Пальцы пробежались по пуговицам, и камзол полетел в кресло, туда же отправился шейный платок. Нет смысла раздеваться полностью – оставаться Вильгельм не хотел, да и незачем.
– Вы готовы, леди?
Девица молчала. Что ж, значит, отвар подействовал, и мыслями тощая фон Арнет где угодно, но не в этой комнате.
Скинув сапоги, Вильгельм подошел к кровати и перебросил девчонку – даже сейчас он не мог назвать ее женой - подальше от края. Притушить свет было отличной идеей! На ощупь девица напоминала скрученную из тряпья куклу. Безвольная и легкая.
Герцог выдохнул, призывая на помощь все свое воображение. Перед ним Лидия. Опьяненная сладким вином и утомленная ночью близости. Роскошная женщина с шикарной грудью и покатыми бедрами. Широкая волна локонов струится по подушкам темным водопадом, а орехово-карие глаза блестят страстью.
В пах толкнулась горячая волна, наполняя плоть желанием. Картинки близости сменяли одна другую, и Вильгельм рывком устроился между ног девчонки. Пальцы расправили шелковую ткань, открывая доступ к девственной плоти. Пора с этим заканчивать! Освободив ноющий от желания ствол, герцог толкнулся вперед.
Слезы текли одним бесконечным потоком. Внутри все кричало, выло и билось в надсадной агонии, но горло свело спазмом, а тело по-прежнему оставалось каменным. Боль была повсюду. Она взрывалась перед глазами снопом огненных искр и разрывала на части саму душу. Каждый вздох – пытка, ощущение себя – хуже ощущения грязи.
Лучше бы ее убили! Разорвали на дыбе, разрубили на куски, и это было бы в сотню, тысячу раз милосерднее!
Бекки пыталась не думать. Усилием воли потерять сознание, но проклятый отвар держал рассудок ясным. Растягивал каждую секунду в невыносимо долгий кошмар, наполненный тьмой и мучительно острыми ударами сердца.
Мольба, чтобы это поскорее закончилось, тонула в мысленном крике о помощи. Она не выдержит больше, просто не сумеет! Сойдет с ума и, как только обретет власть над собой – выбросится из окна!
Как же низко! Гадко! Стыдно!
Мужчина давно ушел, забрав с собой только брачную рубашку, как доказательство исполненного долга, но тело равно пульсировало болью. Она резала на части, кипела внутри едкой жижей, и каждый кусок тела мерещился испоганенным. Вывалянным в грязи и втоптанным в землю.
– Лекарь вас осмотрит, - эхом отдавали в ушах
Они звучали издевкой! Но действие дурмана не вечно… о, да, совсем не вечно! И окно близко… Спасительная мысль о смерти дала малую толику сил. Плевать, что де Грейсторам не отказывают! На все плевать…
В какой-то момент дверь хлопнула, оставляя ее в полной темноте. Раз за разом Бекки пробовала одолеть действие пойла, что звалось дурманом, но ничего не получалось.
И лекарь все же пришел. Проскользнул в темную комнату, шурша своим балахонам и позвякивая сумкой.
Лампы вспыхнули.
– Го-госпожа? Вы позволите?
– просипел испуганно и слабо.
Язык не шелохнулся. Она так и лежала на кровати. Смятая, с раздвинутыми ногами и застывшим взглядом.
Лекарь что-то забормотал. Звон стекла и тихие причитания били по ушам, а кожа все еще леденела от ощущения близости герцога. Бекки не могла назвать его мужем. Он. Ей. Не. Муж!
– Вот, выпейте немного… Ох, Создатель… Как же так… Глупец, трус…
В зубы стукнуло стекло. Опять зелья… Лучше бы яд!
Но вместо горечи на этот раз по языку скатилась легкая кислинка. Онемение начало отступать. Бекки тихо всхлипнула и посмотрела на суетившегося лекаря.
– Вам нельзя вставать, - бормотал, вытирая бедра чем-то мягким. – Простите меня, я сейчас, немножко потерпите… Создатель, прости… Жалкий грешник…
Речь старика становилась все путаней. Он то костерил герцога, то принимался извиняться перед Создателем и бормотать молитву.
Но Бекки сейчас просто не могла и не хотела ни о чем спрашивать. Каменные тиски треснули, даруя долгожданную свободу. Животный скулеж оцарапал горло, и девушка скрутилась в клубок, из последних сил стискивая бедра.
– Еще один глоток! – переполошился лекарь. – Прошу, умоляю... добрая леди…
Но зубы впились в губу, и разжать их Бекки не могла. Или не хотела.
– Вы уснете. Станет легче!
Нет! Никакого сна! Только окно… Высоты достаточно, а внизу твердые и острые камни. Но злой старик крепко зажал ей нос, и против воли рот раскрылся за новым вдохом. Вместе с воздухом в горло ринулась еще одна порция зелья. Бекки очень хотела выплюнуть. Оттолкнуть слабого лекаря в сторону и броситься прочь, но силы на сопротивление исчезли. А спустя мгновение сверху рухнула тьма.
***
– Все было настолько прекрасно, что ты решил игнорировать меня, Виг?!
Когда Лидия злилась, ее мурлыкающий голосок превращалось в визг базарной бабы. Неплохо было бы заткнуть любовницу поцелуем, а лучше прижать к стенке и оттрахать так, чтобы говорить не могла, но Вильгельм сосредоточенно рассматривал пляску языков пламени на хрустальных гранях бокала.
– Виг!
Взметнув юбками, Лидия встала между ним и камином. Высокая грудь рвала плен корсета, волосы растрёпаны, а в глазах огонь в сотню раз горячее, чем пылавший за ее спиной.