(не) Желанный мужчина
Шрифт:
Проводила взглядом смеющийся мамин силуэт, скрывшийся за проемом двери, и нерешительно оглянулась назад, обдумывая, не сильно ли заскучают мои сопровождающие. Решив, что все же не по моей воле они сейчас маются в машине, разделась и прошла на кухню.
— Как на работе? — мама оглянулась на часы, висевшие на стене. — Ты сегодня как-то рано.
— А, так я это, — замялась, выбитая из равновесия вопросом, имевшим все шансы попасть в цель, при поражении которой вскроется моя ложь. — В ночную работала просто.
— А, понятно, — махнула рукой мама, — эти ночные смены мне, конечно, не нравятся. Ночью спать надо. Кушать будешь?
— Нет,
— Работа… — тяжелый вздох. — Работа — это хорошо. Но и о семье не надо забывать.
— Нуу, — протянула, отводя взгляд. Не совсем понимала, откуда взялся подобный разговор. — Пока я не обременена семьей.
— Это пока. Но все может измениться. Мне показалось, тот приятный молодой человек, что приходил к нам, настроен крайне серьезно. Разве не так? — будто невзначай бросила мама, делая вид, что происходящее за окном уж очень сильно ее заинтересовало. Я же с минуту удивленно пялилась на ее профиль, приподняв одну бровь. Что простите?
— А мне казалось, что раньше ты не особо жаловала моих ухажеров, — приняла правила игры, ответив тем же тоном.
— Пфф, — не выдержав, мама повернулась ко мне, одарив взглядом, полным скепсиса. — Прости, милая, но вкус у тебя, мягко говоря, не очень. По крайней мере был таким. Я, конечно, старалась особо не лезть со своими советами, но ни одному из тех, кого ты приводила, я бы не смогла доверить свою единственную дочь.
— А Олегу значит сходу доверила бы, да? — вырвался язвительный, но закономерный вопрос.
— Да, доверила, — не колеблясь, уверенно ответила мама. — Я, знаешь ли, достаточно на этом свете прожила и жизнь узнала со всех сторон. И уж точно поболее тебя в людях понимаю. Мне, поверь, много времени не надо, чтобы мнение о человеке составить. И я не понимаю, по какой причине ты нос задираешь. Не делай мне тут такие глаза, слепой и то заметил бы, — в ступоре хлопала ресницами, искренне не понимая, как она за несколько минут разглядела всю суть наших отношений.
Я, если честно, была немного шокирована тем разговором, что завязался между нами. Особенно тем, что завела его мама. Моя мама, что никогда в нашу с братом личную жизнь не совалась и, как она сама отметила, с советами не лезла, пока сами не попросим. Сказать, что я чувствовала себя неуютно — ничего не сказать.
— Да он… Он… — вздохнула полной грудью, гася какую-то нелепую детскую обиду за то, что родитель не встал на мою сторону несмотря ни на что. — Я не могу сказать ничего против него. Наоборот. Он справедливый, заботливый, надежный друг, и я точно знаю, что могу рассчитывать на его помощь в любом деле. Однако у нас разные взгляды на то, как должны выглядеть отношения между мужчиной и женщиной. Я всегда мечтала, чтобы в моей семье все проблемы и вопросы решались вместе, общими усилиями. Как у вас с папой.
— Ох, Аня, — мама с ироничной улыбкой на лице одарила меня таким взглядом, будто перед ней сидит неразумный ребенок. — Наши отношения с твоим отцом не должны быть единственно верными и правильными для тебя. Напротив, я бы желала для тебя другой жизни.
— Мама? Ты… — замерев с округлившимися глазами, уставилась на родное лицо, на котором заиграла задумчивая улыбка.
— Нет,
— Я даже не замечала этого, — тихо произнесла я, крутя в голове воспоминания, связанные с детством.
— Не замечала, но модель семьи неосознанно переняла. Знаешь, я ни о чем в своей жизни не жалею кроме того, что я в своих детях воспитала, — она, задумчиво отведя взгляд в сторону, принялась крутить единственное надетое кольцо. Обручальное. Мама словно ушла в себя, а в голосе угадывались нотки грусти.
— Вы у меня, конечно, замечательные, но, наверное, я слишком много на тебя взвалила. Особенно после рождения Сашки. Слишком много от тебя требовала, рано дала повзрослеть, напоминала, что ты старшая в семье. Переборщила, видимо. Ты у меня очень ответственная выросла. А Сашка наоборот. Такой непостоянный, беззаботный. Как ветер в поле. Сегодня здесь, завтра там. Как минимум, должно было быть наоборот.
— Саша не такой уж безответственный, — принялась защищать брата. — Нашел свое дело, добился определённого успеха, сам себя обеспечивает. Думаю, вы можете им гордиться.
— Гордимся, конечно. Куда же без этого, — мамин взгляд заметно потеплел. — Все равно за него мое сердце неспокойно. Ладно, сейчас не об этом. К чему я это все. Анечка, я хочу, чтобы ты поняла, что показывать слабость не стыдно. Уступить, доверить свои проблемы и принимать помощь тоже не стыдно. Особенно девушке. Я, прожив достаточно, знаю, насколько трудно брать на себя излишнюю ответственность. Если рядом есть мужчина, достойный доверия и способный его оправдать, не отталкивай на эмоциях. Я знаю, что ты у меня девочка гордая и самостоятельная. Сама такой была. Поэтому подумай, учитывая все, что я тебе сейчас сказала, и реши: чего ты хочешь на самом деле? Тащить все на себе или чувстовать себя хрупокой женщиной за спиной надежного мужчины?
Разговор с мамой заставил меня глубоко уйти в себя, в свои мысли. Я прокручивала все сказанное, каждый день с того момента, как встретила Олега, каждое его слово, поступок, а главное — что я чувствовала все это время.
Бесспорно, меня тянуло к нему с самого начала. С первого взгляда, с первой наглой улыбки, с первого прикосновения и первого вдоха его истинно мужского аромата. Я противилась его напору так же сильно, как меня притягивало в нем все остальное. Я так отчаянно не желала терять полный, тотальный контроль над своей жизнью, которую, как мне казалось, я устроила с большим трудом.
Однако… Если посмотреть правде в глаза, разве хоть раз он посягнул на мою свободу столь серьезно, как я пыталась убедить саму себя? Нет. Разве сделал что-либо, после чего я жалела о том, что вообще повстречала его в своей жизни? Ни разу. Тогда почему я до сих пор сомневаюсь?
Уйдя в размышления с головой, на автомате оделась и, попрощавшись с мамой, вышла из квартиры, напрочь забыв об охране и их просьбе. Очень не вовремя и очень зря, о чем мне пришлось пожалеть в эту же минуту, когда меня, зажав рот, потащили в сторону.