Не желаю быть королевой

Тихая Елена

– Да, только тюк с сухой тапинкой. И ей кормят исключительно кобыл. Жеребцам её не дают, Лефания.

– Почему?

– Эффект не тот. Тапинку жеребцам дают только с определённой целью. Поэтому не делайте так больше. А сейчас мы уйдём, не будем мучить животное, – подтолкнул он меня на выход, а я испугалась за коня.

– Что с ним сделают? Почему вы меня уводите? Вы же убьёте его? Я не специально. Я не знала, что нельзя, – к концу я уже кричала и рвалась назад в конюшню.

– Никто не будет вредить жеребцу. Просто вам, принцесса, не стоит

видеть того, чего благодаря тапинке он теперь хочет. С животным всё будет в порядке.

– Точно?

– Абсолютно.

– А чего ему хочется? Почему мне нельзя видеть? – нахмурилась я, хотя вывести учитель меня уже успел.

– Понимаете, Лефания, тапинка – такая интересная травка, которая очень нужна в разведении животных. Свежую травку дают животным для молока. Благодаря её соку молока прибывает больше, и оно само по себе жирнее. Так молока хватает и для выкармливания детёнышей, и для надоев. А сухая тапинка сохраняет много важных микроэлементов, необходимых для вынашивания детёнышей. В холодное время года это важно, чтобы и малышу, и будущей маме всего хватало.

– Если она такая полезная, то почему коню от неё стало плохо? – всё равно не понимала я.

– Ему не плохо, – усмехнулся учитель, – Ладно, ты же уже почти взрослая, скажу. У животных мужского пола эта травка в подсушенном и сухом виде вызывает желание к спариванию. Понимаешь?

Я лишь кивнула, краснея.

– Свежая тапинка не имеет такого свойства, поэтому летом животные спокойно пасутся, а осенью их уже на поля не пускают. Ну или запускают с определённой целью.

– Я поняла. Больше не буду, – проговорила я. Сама же заинтересовалась такой странностью, как изменение свойств в зависимости от сушки. Так появилось новое и со временем самое любимое увлечение. В следующие полтора года я столько нового открыла для себя, а иногда и для преподавателей.

Отцы даже создали для меня отдельную оранжерею под обещание не разрушать дворец, не бросать другие занятия и предупреждать о весёлых экспериментах. Это отец Милон произносил заговорщически, намекая на резко изменивших цвет волос и местами кожи придворных. Это случилось год назад. И вот что-то резко случилось полгода спустя.

Многие мои зелья и отвары стали приобретать неожиданные свойства. И при этом я действительно всё просчитывала, заранее изучая травки отдельно и только потом смешивая их. Почему некоторые превращались в катастрофы местного масштаба, я понятия не имела.

– Опять нашкодили, принцесса? – перехватили меня крепкие мужские руки.

Резко подняла взгляд, готовясь вырываться, но передумала. Это был Татинкор, которого мама называла исключительно детским именем – Татик. Больше никто себе этого не позволял. А всё потому, что он давно уже не мальчик, которого мама вытащила из трущоб (да и самого этого района уже нет давно). Сейчас Татинкор – правая рука главного мага Шамбуры Панока Кираске. И есть все основания, что со временем именно он станет главным магом, поскольку уже сейчас сильнее Панока.

А ещё это был высокий мужчина

под два метра ростом, с широкими мощными плечами и с мечом за спиной. И вот зачем такому сильному магу меч? Но я всегда робела в его присутствии. Сама его аура давила на меня, заставляя отводить взгляд от тонких губ, изогнутых в кривой улыбке, от проницательных карих глаз под изломанными бровями.

– Я не специально, – выпуталась я из его рук. Меня не стали удерживать. А вот голос учителя позади заставил вжать голову в плечи.

– Это надо же! Разнесла мне всю лабораторию и удирает. Негодница вы, а не принцесса. Это ж надо же!

– Разнесла? – усмехнулся Татинкор. – Прямо совсем?

– Большая часть помещения теперь пустует. Стол в щепки разнесло, – выдохнул учитель рядом.

– Цела? – приподнял моё лицо за подбородок Татинкор, осматривая его и вглядываясь в глаза.

– Цела, – сглотнула я, часто моргая. Вот не должны карие глаза пугать, а я перед ним как кролик перед хищником замирала.

– Слава Богине, что невредима. Мне бы миледи голову лично за вас оторвала, – выдохнул позади учитель, а меня опять отпустили. Я даже шаг назад сделала.

– Неправда. Мама добрая, – возмутилась я наговору.

– Ага, как же, – опять усмехнулся Татинкор.

– Вы просто не представляете, какой страшной женщиной может быть миледи, если её довести. А вы прямо смерти моей хотите, принцесса Лефания. Если не от ваших «чудесных» зелий, то от миледи.

– Я не знаю, что с зельями не так, – закричала я, топнув ногой в отчаянии, – я ничего лишнего не делала. Все ингредиенты до смешивания проверила, как положено.

– Ага, зелье само взорвалось. А до него запенилось, ещё раньше стало вонять так, что дышать было невозможно. И каждое зелье само? – упёр руки в бока учитель. А мне было так обидно, ну просто до слёз. Только реветь я не собиралась, тем более перед Татинкором. У него небось таких проблем и не было никогда.

– Подождите. Само, говорите, – произнёс он задумчиво. – И давно такое стало происходить? Раньше всё было в порядке?

– Да, балуется просто. Сначала парней перекрашивала. – И дались им мои первые проказы. Всю жизнь, что ли, помнить будут? – Теперь вот что-то новенькое планирует, а оно у неё из-под контроля выходит.

– Учитель, не наговаривайте на меня. Я делала усиленную формулу желудочной микстуры. Ничего особенного. И в мыслях не было, – надулась я.

– Желудочная микстура не взрывается, – не унимался он.

– Прекратите. Что вы, правда? Надо подумать. Зачем принцессе обманывать? – неожиданно встал на мою сторону Татинкор. Вот уж чего не ожидала.

– Вы мне верите? – воспрянула я духом, даже в глаза ему заглянула. Только на меня не смотрели, задумавшись.

– Пойдёмте со мной, принцесса. Мне нужно кое-что проверить, – махнул он мне. Я же в недоумении смотрела ему в спину, а потом перевела взгляд на учителя.

– Иди, а я опять убираться в лаборатории. Такими темпами мне новую скоро строить придётся.