Не злите добрую колдунью
Шрифт:
— До завтра еще дожить надо, — бросил Фентон и похлопал Нильса по плечу: — Да, школяр?
Удивительно, как тот не отбросил копыта прямо в дверном проеме, а тихо-мирно потеснился, освобождая дорогу завоевателю.
— Уж постарайтесь дожить. Оба, — проворчала я. — Не хватает утром ваши трупы со второго этажа стаскивать.
Не успела развернуться, как услышала удивленный возглас:
— Фея, у тебя и впрямь одна кровать.
— И она стоит в другой комнате, — пожаловался Нильс.
Выразительно хлопнув дверью, я закрылась
В тишине за тонкими стенами зазвучали голоса гостей, упрямо доказывая, что я все еще находилась в свободном падении. Но дно стремительно приближалось.
— Школяр, ты решил улечься раздетым? — брюзжал ведьмак.
— Сейчас рубашку надену…
На несколько дивных секунд они замолчали.
— Ты собираешься пристроиться ко мне? — снова прозвучал недовольный голос Фентона.
— Господин верховный, но тут только одно одеяло, — пожаловался парень. — Я не могу спать на голом полу.
— Ложись на сундуки.
Вновь все стихло. Жаль, ненадолго. Внезапно раздался страшный грохот, и содрогнулись стены. Я подскочила на кровати, почти уверенная, что между вторым и первым этажом появилась сквозная дыра.
— Да демоны тебя раздери, школяр, — рявкнул Фентон.
Только демонов для полного набора в моем доме не хватает. Верховный, просто возьми грех на душу, если она у тебя имеется, и прокляни Нильса Баека неподвижностью. Клянусь, я сделаю вид, что ничего не заметила.
— Простите, господин верховный, — простонал школяр. — Я не помещаюсь на сундуках… Можно, мне лечь на краешек одеяла? Клянусь, что ночью не буду к вам прижиматься. Даю слово светлого мага.
Ведьмак привычно ответил бранным ругательством.
Без сил упав на подушки, я прикрыла рукой глаза и прошептала:
— Господи, когда уже этот длинный день закончится?
Вообще, лучше бы меня взволновал вопрос, когда начнется следующий день. А начался он преступно рано: за окном едва-едва занимался пахнущий гарью рассвет. Из мутного сна, в котором я почему-то жарила школяру кабачковые оладьи, меня вырвал истошный звон колокольчика.
В комнате по-прежнему горел верхний свет, я лежала одетая в испачканном ночью платье и тихо ненавидела мир. Особенно ту часть мира, которая спозаранку устроила непотребный, несмолкающий перезвон. На секунду я даже подумала, будто ведьмак из вредности решил разбудить меня ни свет ни заря и предпринять отчаянную попытку загнать на разбор завала, но из соседней комнаты донеслось хриплым недовольным голосом:
— Ты открывать собираешься?
— Сам открой, если надо.
— Ты хозяйка в этом доме.
— И хозяйка не
Пришлось соскрестись с кровати, накинуть на плечи шаль и спуститься на первый этаж. При моем появлении Петунья обеспокоенно зазвенела чашками, словно догадывалась, кто именно заявился в такую несусветную рань, когда все приличные чародеи во сне готовили кабачковые оладьи.
Йосик испуганно топтался перед входной дверью, готовый гнать во весь опор и встречать визитера. Сдержать призрачного пса не удалось. Он вырвался на свободу, перелетел единственную ступеньку и ринулся к калитке, собственно в нее и врезавшись торцом. Звон немедленно прекратился.
— Госпожа чародейка, наконец вы услышали мой зов, — послышался с улицы знакомый голос бургомистра Круэла.
— Дюпри, да вас в столице услышали, — недовольно проворчала я.
— Беда пришла, — умоляюще крикнул тот и через паузу добавил: — Не только к вашему соседу.
Отодвинув ногой оголтело скачущую табуретку, я отперла засов и толкнула калитку. Обычно одетый с иголочки бургомистр не походил на себя. Костюм был измят, грязные брюки заправлены в рыбацкие сапоги выше колен. Посеревшие усы торчали щеткой. И сразу стало ясно, что случилось нечто из ряда вон выходящее — в сапогах Дюпри я не видела ни разу.
— Что с вами произошло? — обескураженно спросила его.
— Произошло со всеми нами. Чудовищная гроза, — сбивчиво объяснил он и махнул рукой в сторону города, заставив меня перевести взгляд на заляпанную глиной коляску. — Пока у вас горело, у нас топило. Ливень стоял стеной.
В общем, настоящая гроза досталась не нам, а городу. Природная магия показала себя во всем буйстве.
— А к рассвету поднялась река, — закончил он.
— Какая река? — не поняла я.
Река, конечно, имелась: прорезала лес узкой извилистой полосой недалеко от моего участка. За жаркое лето она обмелела настолько, что практически превратилась в мирный ручей и обнажила огромные валуны.
— Подземная, — объяснил Дюпри и принялся загибать пальцы, вернее, разгибать, протянув ко мне сжатый кулак: — Мэрию затопило, площадь затопило, мой особняк скоро тоже того…
Он замолк, замерев с тремя выставленными пальцами.
— Что еще? — осторожно уточнила я.
Перед мысленным взором появилась картина затопленного Круэла. Милый провинциальный город превратился в безмятежное озеро. Из воды торчала остроугольная крыша мэрии с длинным шпилем и разодранным королевским стягом. Вокруг него в солнечных лучах кружили крикливые чайки, а в воздухе отчетливо разливался рыбный душок. Я даже головой мотнула, чтобы развеять странное видение.
— Госпожа чародейка… Агата. Пока мы разговариваем, наверняка заливает торговую улицу, — с паникой в голосе предрек Дюпри. — Без магии никак. Помогите.