Не злите добрую колдунью
Шрифт:
Неожиданно на улице зазвучали голоса потерянных соседей. С хрустом открылась задняя дверь, раздался подозрительный грохот.
— Переверни его, — скомандовал Фентон.
— Господин верховный, так он же все равно не войдет, — пожаловался Нильс. — Снимем дверь?
— Какого… — поморщилась я и вышла проверить, что задумали эти гад… деятельные чародеи.
Они пытались втащить диван. Быть точнее, диван пытался войти сам, но не помещался в узкий дверной проем. Йосик восторженно топтался
— Вы что делаете? — тихо спросила я.
— Ты велела завести домашние тапочки, — жизнерадостно проговорил Фентон, — но в доме Хэдлеев тапочек не нашлось, и мы решили сначала завести домашний диван.
— В старом доме много хорошей мебели, — окрыленно поддакнул Нильс.
— Вы планируете ее всю перетащить сюда? — сухо поинтересовалась я.
— Зачем же всю? Сколько в комнату влезет, — наивно поделился планом Нильс и обратился к Фентону: — Так ведь, господин верховный? Там еще симпатичное креслице стоит.
— Креслице, значит… — Я выразительно скрестила руки на груди.
— Фея, да не делай ты кислую мину, — попытался успокоить близкую бурю ведьмак. — Когда я съеду, мебель останется тебе.
— В качестве чего?
Он посмотрел на табуретопса, энергично размахивающего хвостом-кантом.
— В качестве питомцев. Или оплаты за проживание. Решишь сама. Подвинься, а то зацепит.
Я действительно подвинулась, а они на самом деле подхватили диван и втащили собственными руками, оставив попытки втиснуть его в дверь с помощью магии.
Потом в пустую комнату переселились остов от одноместной кровати с вырезанными вензельками, то самое "симпатичное" кресло с цветочной обивкой и ночная лампа. На объемной перине я сломалась и потребовала у Петуньи отдать запертую в нижнем шкафчике бутылку с мятным хмелем. Как ни странно, призрачная тетушка моментально открыла деревянную створку, позволяя забрать неприкосновенный запас. Видать, от жалости.
Но только я откупорила бутылку и плеснула густой напиток в чайную чашку, как Нильс внес почерневший портрет ведьмы Матильды в богатой раме. Замерев с недонесенной до рта чашкой, я тихо, но категорично произнесла:
— Нет.
Школяр непонимающе моргнул:
— Почему?
— В доме светлой чародейки не будет висеть портрет ведьмы. И даже прислоненный к стене не будет стоять.
С ошеломленной миной Нильс перевернул картину и, вытянув губы трубочкой, определенно взглянул на нее другими глазами.
— А я-то думаю, что за странная мазня? — протянул он. — Зачем людям украшать стену черным квадратом?
— Прямоугольником.
— В смысле? — Он непонимающе посмотрел в мою сторону.
— У тебя еще и с геометрией проблема… — пробормотала я на выдохе и все-таки
Мятный алкоголь прокатился по горлу ледяной волной, но в желудок упал обжигающим комом.
— Учитель, — осторожно вымолвил Нильс, — вы бы подождали с хмелем на пустой желудок. Мы сейчас закончим обживаться, и я супчик сварганю или яичко сварю. А хотите супчик с яичком?
Под гнетом тяжелого предупреждающего взгляда он замялся и выпалил, выглядывая из-за портрета:
— Это верховный решил перенести мебель. Я его уверял, что прекрасно посплю на полу, а он сказал, что на полу спят только собаки. Клянусь, я был против.
— А диван затаскивал с большим воодушевлением, — с иронией припомнила подробности бодрого переезда дивана в пустую комнату на втором этаже.
— Но я же лучше, чем собака, — растерялся Нильс.
Я бросила взгляд на Йосика. Призрачный пес смертельно устал от суеты и теперь дремал возле стены. В общем, был самой обычной табуреткой. Хоть сейчас усаживайся в кресло и пристраивай на него ноги.
— Могу поспорить, но слишком устала, — вымолвила я и кивнула: — Иди и верни мазню на место.
Он послушно двинулся на улицу, но неожиданно вернулся, вновь перекрыв дверной проем злосчастным портретом. Клянусь, я могла различить, как ведьма Матильда, спрятанная в темноте, скривила губы в издевательской ухмылке.
— Учитель. Я что подумал…
— Нильс, ты можешь на пару минут прекратить думать и просто вынести портрет?
— Могу, конечно, но коль такое дело… В комнату уже поместилось столько мебели. Может, и мой сундук войдет? Вместо тех, что стояли.
— Сто-я-ли? — по слогам уточнила я.
— Мы их вытащили в коридор, — пояснил он. — Что скажете?
— Нет.
— Ладно… Спросить уже нельзя… — заворчал он, снова бочком перемещаясь к выходу.
Я попыталась представить себя спокойной гладью мертвого озера. Глаз дергался, по потолку ходили, и фантазия отказывалась работать. По крайней мере, без мятной настойки. Только налила в чашечку очередную порцию, как с улицы донесся панический вопль Нильса:
— Спа-си-те.
— Вы дадите мне мирно надраться, демоны? — тяжело вздохнула я.
— Учитель, живое умертвие, — заверещал школяр. — Нет. Воскрешенное.
Насколько мне помнилось, Фентон сгрузил обездвиженного мертвеца под стеной дома, но школяр орал в огороде. Отставив бутылку с чашкой, я выглянула в окно и почувствовала, как меняюсь в лице.
Перепуганный Нильс отмахивался портретом от воскресшего Дюка. Должно быть, из-за наших с ведьмаком магических преображений, печать растаяла. Голодное умертвие набросилось на первого учуянного светлого мага.
— Проклятье.