Не золотой город
Шрифт:
Йон развел руки в стороны.
– Я безоружен. Можешь бить. Все еще не доверяешь?
Криг оскалился.
– Скажи это той, кто стоит с арбалетом в соседней комнате, – не оборачиваясь, он стукнул хвостом об стену, оставив глубокую вмятину в гнилом металле. – Она боится что болт не пробъет железо, и подошла вплотную. Я слышу дыхание.
Динго помолчал, нервно дергая ушами.
– Это была лишь предосторожность...
– Вот и не говори о доверии, пес.
– Клянусь именем, ты упрям! Если бы я хотел твоей смерти, разве вернул бы свободу?!
Охотник покачал головой
– Мне ничего не нужно, динго. Это тебе что-то нужно от меня.
– Да. Я прошу выслушать.
– Говори.
Йон глубоко вздохнул.
– Мы с женой покинули племя три сезона назад. Незадолго до рождения малышей. Я сделал это, поскольку хотел воспитать детей сам, оградить их от вырождающейся культуры наших народов.
Криг задумчиво перебрал ушами.
– Ты странный динго.
– Поверь, мне уже говорили, – Йон улыбнулся. – Я не ищу бездумного удовольствия в оргиях или охоте, меня влечет знание. Ты умеешь читать, я видел книгу в твоем рюкзаке. Ты должен понять.
Криг фыркнул.
– Много ли толку в книгах? – он постучал когтем по гарпуну. – Вот моя философия, динго.
– Ложь, – не моргнув глазом, ответил Йон. – Ты знаешь слово «философия», одно это уличает тебя во лжи.
Криг помолчал.
– Говори дальше.
– Мы гибнем, – коротко сказал динго. – Все мы, все племена. Мы держались так долго лишь потому, что в мире осталось множество изделий предков. Но с каждым сезоном их становится все меньше и меньше. Племена дичают, только слепой откажется это видеть. Ты слеп?
Ответа Крига последовал после очень долгой паузы.
– Нет, – охотник прижал уши. – Я не слеп.
– Я тоже! – с чувством ответил Йон.
Криг встряхнулся.
– И что с того? – он фыркнул. – Мы не в силах отвратить неизбежное. Тысячи сезонов назад предки сотворили нас из зверей, дали нам разум и речь. Но мы пережили своих творцов...
Охотник с неожиданной злостью ударил гарпуном в пол, металлический звон разнесся по подземелью.
– А они были хреновыми творцами! – Криг стиснул пальцы на древке.
– Не вини отца в грехах детей, если отец не успел их воспитать, – отозвался Йон.
Он подался вперед:
– Я знаю, зачем ты искал рубку. Ты хотел вернуть свою семью. Верно?
Мгновение – и гарпун коснулся горла динго. Ноздри Крига раздулись от бешенства.
– Не смей упоминать мою семью, пес, – тихо, с ненавистью, сказал охотник. У него дергался хвост. – Такие, как ты... Такие как вы! Вы лишили меня жизни, отобрали все... Ничего не осталось! Здесь, – он стукнул себя в грудь. – Здесь ничего нет!
Гарпун сверкнул в тусклом свете древних факелов.
– Хочешь знать правду? – свирепо спросил Криг. – Что ж, знай. Да, я искал рубку. Только вернуть мою семью не сможет никто, ни ты, ни предки, ни даже Кормчий, давно сгнивший в болоте наших молитв. Просто теперь это мой корабль. Мой! Я слишком много страдал. Я потратил всю жизнь, разгребая наследие предков, я больше всех знаю
Йон спокойно посмотрел в налитые кровью глаза охотника.
– Я могу вернуть твою семью.
Повисла гробовая тишина.
– Повтори.
– Я могу вернуть твою семью. Оживить твое племя. Я могу исправить все, что гибнет в этом мире, – Йон тяжело дышал. – Только открой мне путь в рубку.
Криг с огромным трудом унял рычание.
– А там ты помолишься Кормчему и все станет на свои места?
– Нет, – резко ответил динго. – Я изменю вектор тяги главного двигателя. В твоем рюкзаке лежит книга «Космология», ты читал ее?
Криг отпрыгнул назад.
– Читал...
– Что происходит с кораблем, если его скорость превышает световую?
Охотник опустил гарпун.
– Это невозможно.
– Возможно! – горячо возразил Йон. – Наш корабль на такое способен. Первые сезоны полета мы шли на сверхсветовой скорости, именно это послужило причиной исчезновения предков. Когда скорость превышает световую, время поворачивает вспять!
Он возбужденно размахивал хвостом.
– Мы, лабораторные животные, в начале полета находились в камерах ускорения эволюции. Поэтому, когда создатели корабля умерли из-за поворота вектора времени, мы остались невредимы. Я прочитал все это в журнале последнего Кормчего, он писал его, уже умирая, писал для нас! Если мы запустим главный двигатель, корабль вновь разгонится и время пойдет в обратную сторону. Из рубки мы можем восстановить наш гибнущий мир!
Криг уронил гарпун. Целую вечность в сыром сумраке подземелья царила тишина.
– Я хочу видеть дневник, – сказал он наконец.
Йон улыбнулся.
– Идем. Познакомлю с семьей.
2
Спустя четыре света, разобрав завал в самом нижнем уровне подземелья, где все факелы полопались от какого-то древнего взрыва, они нашли вход в высокий коридор без следов ржавчины. Взрыв искорежил обычные стены, но не оставил и царапины на вечном металле предков. Криг и Йон долго стояли у входа; им было не по себе.
Жена Йона, Утна, несла фонари, сделанные из факелов на хвощевых древках. Они вскоре пригодились: стальной коридор был полностью лишен освещения. Он тянулся вглубь земли под довольно большим углом, стены мерцали тысячами капель влаги. Криг с гарпуном наготове прыгал первым; щенята, Пиш и Тим, жались к матери, высоко поднимая факелы. Последним шагал Йон, держа в каждой руке по фонарю. Вооружен был только Криг.
Впрочем, врагами здесь и не пахло. Криг напрасно нюхал воздух, грозно водя гарпуном по сторонам. Подземелье было давно мертво, так давно, что сама память о жизни рассыпалась прахом. Глаз не мог найти даже одинокой паутинки: коридор целиком, от пола до потолка, был собран из вечного металла.