Неаполь и Тоскана. Физиономии итальянских земель

Мечников Лев

Словом университет – Universit`a – с очень давних пор назывались в Италии ремесленные, художнические и ученые корпорации, в состав которых входили все лица, занимавшиеся одним каким-либо ремеслом, и живущие в пределах одной какой-нибудь республики или города; таким образом, там были университеты столяров, сапожников, плотников, граверов и проч. Школы же, с самого начала владычества варваров в Италии, существовали при монастырях, при епископских дворах, но не имели никаких почти сообщений между собой, не составляли корпорации. Так было, пока епископы управляли страной, нося имя завоевателей, и потом, когда аристократические общины стали в главе правления. Произвол администраторов был в полной силе, а потому не было необходимости ни в каких законах.

Но с началом XIII века в городах средней Италии появился совершенно новый класс народонаселения, приобретавший всё более и более силы и наконец одолевший и варваров и аристократическую общину; класс

этот составляли купцы, обогащенные торговыми сношениями с Венецией и Грецией, а впоследствии с Францией и с Востоком. Едва община эта – del popolo magro [167] – овладела управлением страны, отрывочные постановления варварских императоров, которым в виде связи или основной мысли служил произвол администраторов, – потеряли всякое значение и живо стал чувствоваться недостаток рационального законодательства. Остатки римского права, сохраненные духовенством, были слишком искажены им и не представляли к тому же ничего целого, могущего послужить основанием для новой юриспруденции. Тогда городская община решилась на собственные средства завести школы для специального изучения римского права, уже не в виде ряда отрывочных постановлений. Для этого нужно было преобразовать существовавшие уже элементарные школы, установить правильную последовательность в предметах в них преподаваемых, и следовательно подчинить их одну другой, соединить их в одно целое ученое тело. Это соединение всех школ, с специальной целью возрождения римского законодательства, названо было: Universit`a delle Scole, или Universit`a degli Studj.

167

«Тощий народ», в противовес «popolo grasso» – крупной протобуржуазии.

Первый, появившийся таким образом университет – был в Болонье; затем образовался подобный в Сиене, имевшей в то время больше возможности, чем Флоренция, заняться своим внутренним устройством, и стоявшей во главе тосканских республик.

Уже много позже, когда вся Тоскана была в руках великих герцогов Лотарингского дома, Сиенский университет начал много терпеть от Пизанского, обладавшего гораздо большими средствами и посему поставленного в несравненно выгоднейшее положение. Из Сиены мало-помалу стали переходить в Пизу лучшие профессора и большое число студентов; затем были перенесены туда же целые факультеты: философский и юридический, потом и математический, так что в Сиене остался в полном составе только медицинский и богословский; остальные же существовали (да и теперь существуют) в виде сукурсалий [168] Пизанского, так что в них читается только низший лицейский курс, и на получение докторского диплома сиенские студенты должны прослушать в Пизе три года университетский курс и там же держать экзамен. Вследствие этого Сиенский университет стал пустеть мало-помалу, и теперь в нем едва восемьдесят человек студентов по всем факультетам и разрядам.

168

Филиалы.

Тосканские великие герцоги оставляли без внимания этот университет и доходы его значительно поуменьшились, так что в настоящее время, несмотря на значительно уменьшившиеся расходы, доходов, получаемых Сиенским университетом с подаренных ему в разные времена сиенскими патриотами имений, не хватало уже на его содержание. Министр Де Санктис, подавший проект совершенного преобразования итальянских университетов, предложил Сиенскому или быть раскассированным, или содержаться без вспомоществования со стороны правительства. Городская община решила этот вопрос, приняв на себя пополнение ежегодного дефицита.

Благодаря этому великодушию Сиенского муничипио, умственная жизнь города не совсем еще умерла, хотя и находится в очень жалком состоянии. В течение очень короткого промежутка времени в Сиене закрылось несколько типографий, и остальные вряд ли бы удержались, если бы не то, что последний политический переворот вызвал здесь несметное количество брошюр, которые хотя мало находят читателей, но заслуживают самой искренней благодарности со стороны содержателей типографий.

Периодическое издание, кроме еженедельного листка для народа, о котором я уже говорил, здесь только одно, Бог весть почему называемое «La Venezia», скромно перепечатывающее вчерашние новости из флорентийских газет и существующее почти исключительно доходами с объявлений, печатаемых на ее четвертой странице. Нечего и говорить, что газета эта и тени не имеет какого бы то ни было направления, хотя и подкуривает порою услужливый фимиам кабинету, в надежде попасть на его содержание. И дай ей успеха все святые покровители города Сиены и журналистики вообще!

Среди мелкой работничьей жизни города, сиенским студентам очень трудно было бы отстоять себя, как корпорацию, и они поддались вполне влиянию окружающей их среды, вместо

того, чтобы оказывать на нее свое влияние. Профессора нашли себе довольно обширное поле деятельности в ремесленных братствах и в комитетах, которых они составляют как бы зерно. Студенты же, не принадлежащие ни к одной из этих ассоциаций, должны были устроить почти подобное братство между собой, что они и сделали в начале настоящего года. Подобные же ассоциации студентов учреждаются и в других итальянских городах, и от их развития можно ждать очень многого; но пока всё это еще существует в виде предприятия.

В Италии подобные ассоциации не новость; они существовали там много лет тому назад, под названием академий. Вам, конечно, известно, что под этим словом в Италии разумеются всякого рода собрания, если не ученых, то по крайней мере благовоспитанных людей. В Сиене было несколько таких академий; все они прошли, и две самые замечательные из них: de’ Ravivati и de’ Rossi, оставили следы своего присутствия.

Трудами последних был учрежден здесь публичный кабинет для чтения – единственное заведение в этом роде целой Сиены. В нем находится очень порядочный выбор итальянских и французских газет и несколько отдельных сочинений и брошюр по преимуществу Сиенских авторов.

Этим же академикам Rozzi Сиена обязана существованием в ней народного театра, где Стентерелло, комический представитель тосканцев, потешает публику своими импровизированными остротами.

Вам, конечно, известно, что каждая из итальянских провинций имеет свою народную маску, в которой когда-то выражалась в карикатуре характеристическая особенность ее народонаселения. Так, например, Ломбардия имеет арлекина, грубого и плутоватого буламасского мужика, Венеция – Панталона и Факканацца, болтунов и трусов, скупых на всё, только не на слова, и постоянно мешающихся не в свои дела; Неаполь – Пульчинелла – тип слишком хорошо известный повсюду, акклиматизировавшийся во Франции под исковерканным прозвищем Полишинеля, в России – под именем Петрушки. Теперь все эти разнохарактерные типы слились в сущности в один, хотя и сохраняют свои различные названия. Каждая труппа актеров имеет непременно одного или двух актеров на эти роли; они и вне сцены постоянно сохраняют название роли, которую играют каждый вечер. Без них не обходится ни одна пьеса, какого бы содержания она ни была; в переводные непременно вносится лишняя роль для них; в известной французской драме «Серафима Лафайль» [169] , где героиня встает из могилы, Стентерелло играет роль могильщика, а иногда вора, пришедшего обкрадывать трупы. В мольеровских комедиях, очень часто даваемых на итальянской сцене, первая комическая роль Мамарсель или Сганарель, тоже переделывается на Стентерелло или на Арлекина, смотря по городу. Переделки эти обыкновенно мало стоят трудов переводчикам, так как они только означают главные положения, в которых находится комический герой по отношению к остальным персонажам; вся же роль исключительно остается на ответственности актера, который в большей части случаев импровизирует ее. Бо лыпая же часть оригинальных итальянских комедий вертятся на главной комической роли и успехом своим бывают обязаны главному комику, а вовсе не автору. Между этими актерами попадаются первоклассные дарования: Лаблаш [170] начал свою артистическую карьеру на сцене дешевого неаполитанского театра Сан Карлино, откуда его вывел импресарио королевского театра Сан Карло.

169

Популярная в середине XIX в. французская мелодрама «Серафина Лафайль» О. Анисе-Буржуа и Г. Лемуана; на русской сцене имя героини было русифицировано как Серафима.

170

Луиджи Лаблаш (Lablache; 1794–1858) – оперный певец (бас).

Участь этих несчастных комиков самая жалкая; жалованье получают они очень незначительное и должны каждый вечер потешать публику, которая к ним в особенности строга. Во времена велико-герцогского правления, эти Стентерелло проводили по крайней мере половину своего времени в тюрьме; им достаточно было простой двусмысленности или какого-нибудь неосторожного намека, чтобы попасть наконец на казенные хлебы. С этой стороны положение их очень много улучшилось; правда, и теперешние кодины представляют очень ловкую цель их остротам.

В их игре очень важную роль играет жестикуляция, и у некоторых она переходит в простое и бессмысленное кривлянье; очень немногие умеют удерживаться в надлежащих пределах и создать действительно комический и чисто итальянский характер.

Народный театр в Италии посещается только чернью и самыми низшими классами буржуазии. Люди «порядочные» считают посещение его для себя неприличным и предпочитают очень плохую обыкновенно оперу. В Сиене для музыки есть другой театр, называемый «Большой», вероятно сравнительно с театром марионеток, так как зала его одна из меньших зал в Италии, где, как известно, мало больших театров.