Неаполь и Тоскана. Физиономии итальянских земель
Шрифт:
В августе 1861 г. во Флоренцию возвратился пенсионер Петербургской академии художеств Николай Ге. Его квартира находилась в доме на пьяцце Индипенденца (площади Независимости), где он начал работу над картиной «Тайная вечеря», получившей впоследствии большой общественный резонанс своим созвучием с проблемами современности. У флорентийцев квартира H. Н. Ге получила название «голубой гостиной» за цвет интерьера ее комнат. Здесь регулярно собирались представители местной интеллигенции и приезжие из разных стран.
Колоритную фигуру этого общества представлял зять хозяина «голубой гостиной» скульптор Пармен Забелло, покинувший Россию еще в 1850-х гг. и поселившийся во Флоренции. Мечников, неравнодушный к искусству вообще, хорошо знал его и, вспоминая свое пребывание в городе тех лет, отмечал, что «из постоянных жителей Флоренции более всех выделялся скульптор 3[абелл]о, один из красивейших представителей малороссийского чумацкого [44] типа. […] 3[абелл]о много читал, преимущественно Прудона и Герцена, и умел хорошо переваривать прочитанное» [45] . Скульптор был в близких отношениях Михаилом Бакуниным, а также
44
Чумак – возчик-торговец на волах.
45
Исторический вестник, 1897, № 3. С. 817.
Другой пенсионер Петербургской академии художеств, Григорий Мясоедов, также избравший вслед за H. Н. Ге местом своих занятий Флоренцию, оставил описание характерных для «голубой гостиной» встреч:
У Николая Николаевича Ге собиралось много весьма разнообразного народу. Тут были русские, жившие во Флоренции с давних пор, вновь приезжающие и проезжающие, тут же попадались итальянцы, французы и другие национальности. […] В темах для разговоров недостатка не было. Политическая жизнь Италии, в это время бившая ключом, не могла не увлечь русскую колонию, а потому у Ге, после искусства, всего более говорилось о политике. Господствующий тон был тон крайнего либерализма, подбитого философией и моралью. Спорили много, спорили с пеной у рта, не жалели ни слов, ни порицаний, ни восторгов… [46]
46
Мясоедов Г. Г. Письма, документы, воспоминания. М, 1972. С. 171–172.
Мясоедов называл имена некоторых участников вечеров. Это – члены семьи издателя газеты «Колокол» в Лондоне Александра Герцена, среди них его сын – Александр Александрович Герцен, помогавший отцу в его связях с демократами Италии и других стран, упоминавшийся выше П. П. Забелло, публицист-эмигрант, критик российского самодержавия князь П. В. Долгоруков [47] , участник французской революции 1848 г. И. Доманже, писатель профессор Анджело Де Губернатис, Л. И. Мечников и др. Особенно много было «иностранцев», имена которых спустя десятилетия Мясоедов не мог припомнить.
47
Петр Владимирович Долгоруков, князь (1816–1868) – историк, публицист, эмигрант с 1859 г. Хорошо знавший всю подноготную русского высшего общества, он за границей публиковал разоблачительные заметки о тайных пружинах власти в России – протекционизме, родственных связях и кумовстве, преобладающих над способностями. За это был лишен титула и получил запрет на возвращение в Россию. Те памфлеты, которые Долгоруков писал по-французски, Мечников переводил на русский для публикаций. – Прим. В. И. Евдокимова.
Собрания на квартире Ге носили характер жарких дискуссий по поводу событий в Италии и за рубежом. В 1863 г. в центре внимания было польское восстание, взбудоражившее Европу и вызвавшее движение в Италии в защиту поляков. Сам Гарибальди намеревался ехать на помощь повстанцам. Об этом свидетельствует его рассказ, записанный Бакуниным сразу после посещения Капреры в январе 1864 г.:
За последнее время мне жизнь надоела; я охотно расстался бы с нею, но я хотел бы умереть с пользой для моего отечества и для свободы всех народов. Я собирался поехать в Польшу, но поляки просили мне передать, что я буду там бесполезен, а мой переезд принесет больше вреда, чем пользы, поэтому я воздержался. Впрочем, я и сам полагаю, что здесь я буду для них полезнее, чем там. Если мы сделаем что-нибудь в Италии, то это будет выгодно и для Польши, которая ныне, как и всегда, пользуется всем моим сочувствием [48] .
48
Летописи марксизма, 1927. Кн. III. С. 91.
О движении солидарности с Польшей вспоминал и Г. Г. Мясоедов: «Флоренция […] была, разумеется, на стороне угнетенных поляков [49] . Многие из проживавших там русских делили их симпатию. Помню, что Николай Николаевич [Ге] был за поляков, горячо их защищал» [50] .
Во Флоренции был создан комитет помощи Польши, куда вошли, наряду с другими, Дж. Дольфи и Л. Мечников. С целью организации широкой поддержки польских патриотов оба обратились в начале 1863 г. с письмами в Лондон к Герцену. 3-го марта того же года на пьяцце Индипенденца прошла манифестация в защиту независимости Польши, на которой с речью выступил Лев Мечников. После этого Герцен поместил в «Колоколе» его письмо, в котором от имени эмигрантов из России выражался протест «против ложно патриотических чувств, заявляемых официальной Россией по поводу польского восстания» и высказывалось «живейшее сочувствие благородным деятелям польской независимости» [51] .
49
Широкий резонанс во Флоренции, да и во всей Италии и даже в Европе, вызвала гибель тосканца Станислао Бекки, отправившегося в Польшу на помощь инсургентам, попавшего в плен и казненного царскими войсками (17 дек. 1863 г.). Во дворе флорентийской базилики Санта Кроче водружен в его память мемориальный барельеф со сценой казни. – Прим. ред.
50
Мясоедов Г. Г. Указ. соч. С. 171.
51
Колокол, 1863, 1 сентября. С. 1397.
В
52
Красный архив, 1923. Т. 3. С. 206.
Переезд Мечникова из Ливорно в столицу Тосканы во многом был связан с формированием здесь зарубежного центра общероссийского нелегального общества «Земля и Воля». В 1863 г. во Флоренции появляются его активные члены и сторонники, среди них А. Ф. Стуарт [53] , Н. Д. Ножин [54] , H. С. Курочкин [55] , с которыми Мечников поддерживает контакты.
Важным звеном в расширении международной деятельности Льва Мечникова стала в конце мая 1863 г. его конспиративная поездка в Лондон для встречи с А. Герценом. Из-за отсутствия каких-либо документов мы можем судить о содержании переговоров лишь косвенно. Но вполне очевидно, речь могла идти там о вопросах, связанных с тогдашней международной проблемой – польским восстанием, а также о сотрудничестве между демократами разных стран. В связи с этим следует указать на обнаруженную среди принадлежавших Мечникову бумаг запись от 1 июня 1863 г. на визитной карточке Герцена, сделанную рукой последнего для Маурицио Квадрио. В ней издатель «Колокола», называя Мечникова «другом», просил через него прислать адрес «Жозефа» – Мадзини, находившегося в то время в Швейцарии [56] .
53
Александр Федорович Стуарт (1842–1917) – русский естествоиспытатель, общественный деятель. Мечников в своей мемуарной заметке «Бакунин в Италии в 1864 году» упоминает о нем под инициалами А. Ф. С.; см.: Мечников Л. И. Последний венецианский дож… (2017). С. 303. – Прим. ред.
54
Николай Дмитриевич Ножин (1841–1866) – биолог-дарвинист, революционный демократ. По возвращении в Россию – один из руководителей народнического движения. О Ножине и, в особенности, о его дискуссиях с Бакуниным Л. Мечников писал в заметке «Бакунин в Италии в 1864 году»; см.: Мечников Л. И. Последний венецианский дож… С. 302–304, 308. – Прим. ред.
55
Николай Степанович Курочкин (1830–1884) – поэт, публицист. Во время Крымской войны 1853–1856 гг. служил врачом в осажденном Севастополе. Вместе с Мечниковым в 1858 г. служил в миссии генерала Б. П. Мансурова на Ближнем Востоке. См. об этой миссии: Письма Б. П. Мансурова из путешествия по Православному Востоку в 1857 г. М.: Индрик, 2014. – Прим. В. И. Евдокимова.
56
Археографический ежегодник за 1979 год. М., 1981. С. 102.
Осенью 1863 г. Лев Мечников попал под тайный надзор итальянской полиции в связи с приездом во Флоренцию представительницы династии Романовых – великой княгини Марии Николаевны [57] .
3 ноября префект Флоренции издал распоряжение:
В Комиссию по общественному надзору при префектуре Считаем нужным заявить, что некий Мечников [Mechnikoff], российско-подданный, проявил намерение устроить покушение на Е. И. В. Великую княгиню Марию Российскую, разместившуюся со своей свитой в сем городе в гостинице «Le Ville» на пьяцце Манин.
Означенной комиссии надлежит произвести расследование относительно названного индивидуума, сообщить о необходимости внимания к нему со стороны квартального уполномоченного и о старательном наблюдении. Об изъянах и других особых приметах, о которых сама комиссия соберет сведения и передаст уполномоченному, можем заранее сообщить, что Мечников – хромой [58] .
57
О пребывании дочери Николая I во Флоренции см.: Талалай М. Г. Великая княгиня Мария Николаевна и ее дворец-музей «Вилла Кварто» во Флоренции // Дворцы Романовых как памятники истории и культуры. СПб: Европейский дом, 2015. С. 408–419.
58
Archivio di Stato di Firence. Prefettura di Firence, 1863, filza 143, affari governativi, № 3211, ordine di servizio, 3 novembre 1863. Автор выражает благодарность сотрудникам Государственного архива Флоренции за помощь в поисках документов о Льве Мечникове. [Пер. с итал. здесь и далее – М. Г. Талалая. Оригинал на итальянском опубликован в послесловии H. Н. Варварцева в: Mecnikov L. I. Memorie di un garibaldino russo. Moncalieri: CIRVI, 2008. P. 55–56.]
В тот же день префектура издала приказ, чтобы полиция района Санта Мария Новелла организовала наблюдение и охрану территории вокруг гостиницы «Le Ville», поскольку «некий Мечников, российско-подданный, вероятно, предложил совершить покушение на Великую княгиню, к которой ему не будет сложно представиться». Далее говорилось, что «особые приметы» Мечникова собираются «агентами общественной безопасности, которым поручена данная служба, а также дело изгнания из сего города означенного Мечникова [Machnicoff]» [59] .
59
Там же. Granduchessa di Russia, 3 novembre 1863, Firenze.