Небеса Умоются Кровью 5
Шрифт:
Я быстро понимаю, что свиток зачарован особой техникой, позволяющей вместить немыслимый объём информации в довольно компактную форму. Стоит начать читать, и древняя бумага будто выскальзывает из пальцев, разворачиваясь всё дальше и дальше, поражая своей подлинной длиной.
На предыдущих этапах вникать в описание могущественных техник Небесного ранга было весьма непросто. Чего стоит одна Длань Асуры, на которую я потратил прорву времени. Сейчас же, достигнув этапа Цилиня, процесс идёт гораздо легче. Единственная проблема —
Впрочем, какими бы замысловатыми ни казались старинные письмена, в них всё равно чувствуется особая первозданная мощь. Ведь любой иероглиф, по сути своей — крохотная картина, ожившая идея, запечатлённая рукой мастера. И хоть за долгие века начертания упростились и видоизменились до неузнаваемости, первоначальный сокровенный смысл всё так же мерцает под тонким слоем туши, маня и притягивая взгляд.
За этим увлекательным, но крайне утомительным занятием меня и застаёт учитель.
— Вижу, трудишься не покладая рук? — одобрительно улыбается Феррон. — Как продвигается освоение новой техники?
— Осваиваю потихоньку. Она и впрямь древняя донельзя, — отзываюсь я, с трудом отрывая взгляд от пляшущих на бумаге строк.
У меня уже порядком гудит голова от напряжения. Вот был бы создатель техники чуть более искусным художником — сэкономил бы мне уйму времени и сил. Увы, ключевые моменты и нюансы упрятаны в гуще текста, а редкие иллюстрации раскрывают их лишь фрагментарно.
— Позволь-ка мне помочь, Рен, — неожиданно предлагает Феррон. — Знаю, ты у нас упрямый и самостоятельный, всего привык добиваться своим трудом. Но, раз уж я почти закончил приготовления к нашей грядущей тренировке, глупо упускать возможность тебе помочь.
Признаться, я и впрямь намеревался самолично докопаться до сути. Однако мудрость Феррона поистине бесценна, а его своевременный совет способен здорово облегчить мне жизнь. В конце концов, зачем мне вообще наставник, если я раз за разом отвергаю его помощь из какого-то ложного чувства гордости?
— Учитель, прошу вас, помогите мне разобраться с этой техникой, — я с почтением склоняюсь перед Ферроном. — Буду очень признателен за любой совет.
— А ты и впрямь растёшь над собой, — улыбается польщённый старик, скрытый за внешностью юнца, присаживаясь рядом. — Погоди, дай угадаю. Тебе ведь нужна подмога не с самой техникой, а с расшифровкой текста, верно? Древние манускрипты — та ещё головная боль, а?
— В точку, учитель, — киваю я. — Своими силами я, конечно, справлюсь. Просто на это уйдёт чертовски много времени.
— Что ж, меньшего от тебя я и не ждал, мой способный ученик, — Феррон в отличном расположении духа берётся за свиток.
Любопытно, но техника почти не реагирует на прикосновения наставника. Золотистое сияние вокруг манускрипта лишь слегка усиливается, не более. Призрак бегло просматривает текст, то и дело понимающе хмыкая и ухмыляясь каким-то своим мыслям.
— Ну что ж, с языковыми особенностями той эпохи я могу тебе подсобить. Неси-ка бумагу
К счастью, у меня всегда всё необходимое под рукой — вернее, в пространственном кольце. Снабдив учителя писчими принадлежностями, я готовлюсь внимать.
И Феррон принимается терпеливо посвящать меня в нюансы и тонкости древнего наречия.
— Ты ведь заметил, Рен, что львиная доля книг в моей библиотеке написана на современном языке? — отвлёкшись от объяснений, спрашивает он, для наглядности изобразив на бумаге несколько знакомых иероглифов
Утвердительно киваю, подавляя зевок. Многие часы, проведённые за изучением здешних фолиантов, не прошли даром.
— Есть некоторые отличия, но в целом многие книги из вашей библиотеки мне вполне понятны, — замечаю я, извлекая из стопки один из фолиантов и бережно раскрывая его. — Вот, к примеру, этот трактат.
— Великолепно! — Феррон с довольным видом забирает книгу и пробегает взглядом по строкам, оценивая сложность текста. — Для простого сына дровосека ты на удивление начитан и образован. Как думаешь, сколько лет этому манускрипту?
— В первую очередь спасибо моей матушке, что научила грамоте. В остальном я всему учился сам, по крупицам собирая знания, — парирую я шутливый укол наставника.
Старик многозначительно хмыкает и кладёт раскрытую книгу передо мной.
— Ну, рискни предположить. Сколько веков минуло с тех пор, как последний иероглиф лёг на эти страницы? — в его глазах пляшут лукавые искорки.
Я задумчиво изучаю текст. Незнакомых символов не так много, большая часть письмен вполне привычна современному глазу.
— Затрудняюсь дать точный ответ, но, думаю, этой книге никак не меньше нескольких сотен лет, — наконец отвечаю я.
— А вот и ошибаешься, мой юный друг! — торжествующе восклицает Феррон. — Даже призраку есть чему тебя поучить. Сей фолиант создан без малого тысячу лет назад!
Наставник принимается терпеливо разъяснять мне тонкости древней письменности, виртуозно указывая на малейшие отличия старинных иероглифов от их современных аналогов.
— С веками и упрощением начертаний многие иероглифы растеряли изрядную долю своей глубинной силы, — вещает Феррон, для наглядности черкая на бумаге примеры разных эпох. — Именно поэтому в ваше время в мире рождается так мало по-настоящему могущественных техник. А даже если они и появляются, то полноценно передать их грядущим поколениям практически невозможно.
Старик делает паузу, задумчиво поглаживая подбородок, а затем продолжает:
— Впрочем, не стоит воспринимать мои слова как аксиому. Случается и так, что иероглифы различных эпох несут схожий, а то и вовсе идентичный смысл, отличаясь лишь внешне. Более того, даже символы с одинаковым базовым значением могут таить в себе неоднородную степень внутренней силы. Вот, к примеру, возьмём два простых иероглифа: «большой» и «огромный». Как думаешь, который из них несёт больший энергетический заряд?