Небеса в огне
Шрифт:
— Салата там уже нет, — философски заметила Ленард. — А то, что не тискались, заметно. Агрессивные оба — капец.
С хохотом, достойным злодея из ретро-фильма, парень улепетнул в сторону дивана, и я схватила воздух вместо футболки.
— Слааадкая парочка в ссоре!
Почему никто мне не говорил, что мальчишки могут быть такими противными?
— Из-за одного режисс-е-е-ра!
Поэзия так и прет, чтоб тебя дракон хвостом шваркнул!
— Слааадкий соус по ушам стекает, — заметила я в тон ему, — тех, кто чешуйней
Рихт прекратил нашу перепалку очень просто: врубил звук визора на максимум.
— Сегодня утром по всей стране…
У всех лопнули барабанные перепонки.
Я зажала уши и выразительно посмотрела на Рихта, Ленарда же, судя по всем контузило. Он просто моргнул и залип, как сидел, на диване.
— Все? Угомонились? — поинтересовался мужчина-с-пультом.
Это я почти прочитала по губам, потому что переорать визор на полной громкости достаточно сложно. Не говоря уже о том, что я по-прежнему прижимала к ушам ладони.
Рихт убавил громкость и вздернул бровь.
Я плюхнулась на диван рядом с Ленардом, игнорируя его насмешливый взгляд. Рихт устроился рядом в кресле, но я на него не смотрела. Ни на кресло, ни на Рихта, зато смотрела в зал, битком набитый репортерами со всех уголков Аронгары. Как они там друг у друга на головах не сидели — непонятно.
Впрочем, о репортерах я забыла сразу, стоило Леоне и Рэйнару появиться в кадре. О том, что они красивая пара, я знала всегда. То есть моя сестра в принципе красивая, ну и Председатель тоже ничего так. Мужская красота, помноженная на харизму и внутреннюю силу, одного взгляда хватает, чтобы дыхание на миг перекрыло, хоть я и не дракон.
Семейная жизнь не для меня, я всегда об этом знала, но почему-то сейчас, глядя на них, испытала острый укол зависти. Такой черненькой, со вкраплениями белого для очистки совести.
Нельзя же завидовать собственной сестре.
Или можно?
Диктор трепалась об оставшейся в прошлом экстренной ситуации, пока Рэйнар и Леона рука об руку вышли на сцену. Ведущий стандартно зачитывал правила, но я смотрела только на них. На то, как едва уловимый взгляд Леоны превращается в поддержку, на то, как едва заметная улыбка в уголках губ Председателя на мгновение делает его жесткое лицо удивительно светлым.
Не знаю, заметил ли это кто-то еще.
— Начнем, — голос Рэйнара разорвал воцарившуюся на несколько мгновений тишину. — Сегодня все мы стали свидетелями явления, которое не наблюдалось уже много тысячелетий.
Молчание. Вспышки камер.
— То, что мы видели сегодня, в последний раз произошло тоже в драконий месяц. Во времена, когда сила пламени иртханов в нашем мире была на уровне настоящей.
— Что значит на уровне настоящей? — поднял руку один из репортеров.
— Это значит, что сейчас мы близки по силе ко временам Теарин Ильеррской и Витхара Даармархского. Предвосхищая главный вопрос, сегодня утром драконы обратились к нам
Драконы обратились к нам за помощью?
Моя челюсть потянулась к полу, но я ее поймала, вовремя вспомнив о том, что удивляться мне не положено. Судя по воцарившейся в зале для пресс-конференций тишине, все собравшиеся придерживались того же мнения. То есть придерживали каждый свою челюсть.
— Драконы обратились за помощью? — первой нарушила паузу журналистка с короткой стрижкой. — Разве вы можете понимать их язык?
— Нет. Наше общение происходит на уровне магии и инстинктов.
— Разве по магии и инстинктам можно понять, почему приходили драконы?
— Можно. Когда между иртханом и зверем устанавливается связь, мы почти становимся единым целым.
По залу пронесся не то шепот, не то коллективный вздох.
Бр-р-р-р-р. То есть тьфу.
Надеюсь, я не стала единым целым с Мелорой.
О чем я вообще думаю, а?
Следующий вопрос задал невысокий мужчина с залысинами, экранная лента представила его как репортера из Флангстона.
— То есть вы хотите сказать, что драконы не собирались нападать?
— Совершенно верно.
— И что, они бы просто так ушли?
— Нет, они бы в любом случае дождались нас, — произнес Рэйнар. — Чтобы передать сообщение.
— Вы поэтому допустили первую леди в Пустоши? — это уже журналистка с косой челкой.
— Моя жена пошла со мной, потому что это и ее мир тоже. Ее город. Ее страна.
— И вы так спокойно об этом говорите? — снова репортер из Флангстона. — Раньше супруги правящих не выходили в Пустоши вместе с мужьями.
— Раньше супруги правящих не оборачивались, — ответил Рэйнар, чем вызвал волну смеха, ветерком пронесшуюся по залу.
— И все-таки, — не унимался мужчина. — Вы ею рисковали. Почему?
— Позвольте, я отвечу на этот вопрос? — Леона подняла руку. — Мой муж никогда не станет мной рисковать.
— Значит, вы пошли с ним не потому что его силы могло не хватить, чтобы развернуть драконов?
Ауч.
Леона посмотрела на говорившего так, что на его месте я бы превратилась в паленый хвостик набла и с шипением испарилась прямо в воздухе. Точнее, выражение ее лица осталось безукоризненно-вежливым, только в глазах мелькнуло ну очень знакомое мне выражение: подпалит — и не заметит.
Моя сестра!
— Я пошла с ним, потому что это мой долг. Мой долг стоять на защите города, когда такое происходит.
— Долг женщины?
Тут уже мне захотелось поджечь этому журналисту хвост. Честно — я бы, наверное, подожгла, но Леона отразила провокацию совершенно спокойно:
— Долг первой леди. В древности иртханессы вставали плечом к плечу со своими мужьями.
Серьезно?!
— Но мы-то с вами живем сейчас.
— Верно. Мы современная семья, и мне вовсе необязательно сидеть где-то, когда в Пустоши волнения.