Небесная канцелярия (сборник)

Векшин Николай Л.

Стр.325 «Это была самая лучшая в тогдашней Европе пехота, не уступающая швейцарской, даже превосходившая её». Если вы думаете, что речь идет о французской или немецкой пехоте, безуспешно сражавшейся против швейцарской, то ошибаетесь. Речь идет о турецкой пехоте. Со швейцарцами она никогда не сталкивалась; разве что в пылком воображении Гумилева.

Стр.329 «Россия была единственной страной, которая побивала турок». Так и наоборот тоже бывало: русские турками были биты неоднократно. Нехорошо историку такое забывать.

Стр.331 «Вот

здесь и разгадка внезапного ослабления Византии в XI в., поставившего ее на край гибели. Столица и провинции перестали думать, чувствовать, а значит и действовать согласно». Ага, во всех головах вдруг возникло помутнение и несогласие, а отсюда – «край гибели». Вообще автор все революции, войны и разрушение империй пытается объяснить примерно тем же самым; очень удобно.

Стр.333 «Победа Комнинов была достигнута путем сверхнапряжения, осуществленного путем мобилизации пассионарных резервов, еще не растраченных в провинциях. Режим Комнинов – яркий пример этнической регенерации за счет использования пассионарности окраин». А не проще ли было сказать: набрали Комнины в армию побольше крепкого народу и разбили неприятеля.

Стр.336 «Фазы этногенеза на суперэтническом уровне». Автор нарисовал нечто, внешне напоминающее таблицу Менделеева. По горизонтали – века (с VIII до н. э. по XIX н. э.), по вертикали – «Рим», «Эллада»…«Мир ислама»… «Христианский мир», В качестве «элементов» – фазы (толчок, подъем и т. д.). Только, в отличие от таблицы Менделеева, использовать эту таблицу на практике невозможно. На неё можно только любоваться. Из неё видно, что народы и страны переживали подъемы и спады исторической активности. Но ведь это давным-давно известно, причем, даты тоже общеизвестны (на них-то и опирался здесь Гумилев).

Стр. 344 «Наблюдаемая в природных процессах вспышка энергии – отрицательной энтропии – с последующей её растратой представляет собой универсальный механизм взаимодействия системы со средой». Зачем болтать общие слова о физических явлениях («вспышке энергии», «отрицательной энтропии», «системе»), в которых ни фига не понимаешь? Как известно любому студенту-физику, энергия не есть нег-энтропия, т. к. они имеют разную физическую размерность. Кроме того, понятие энтропии строго применимо только к термодинамически равновесным системам, для которых оно и было введено Карно. Гумилев далее патетически ссылается на Пригожина, расширившего применение понятия энтропии на неравновесные физические системы, но этим он только вульгаризирует и затуманивает рассматриваемую тему.

Стр.348 «Смысл этногенеза – в утрате импульса, создающего систему, до нулевого уровня – гомеостаза». Во-первых, «смысл» – понятие теологическое; к естественным наукам отношения не имеет. Во-вторых, что это за «импульс», который 1300 лет куда-то растрачивается? Мистика. В-третьих, никакого «гомеостаза, нулевого уровня», кроме смерти, в природе не существует. Зачем пустые наукообразные слова?

Стр.348 «Для объяснения спонтанного социального развития принцип энтропии действительно неприменим. Но для дискретных процессов этнической истории он необходим, ведь люди – организмы, живущие в коллективах, возникающих и исчезающих в историческом времени».

Наукообразная вердыщенка. Нельзя не знать элементарного. Энтропия в физике – мера беспорядка. Максимальная энтропия – полный хаос. Чем структурированней система, тем меньше энтропия. Но бессмысленно говорить об энтропии процесса, тем более – исторического процесса.

Заключение

Напоследок я хотел бы привести поучительное изречение физиолога академика И. П. Павлова: «Никогда не пытайтесь прикрыть недостатки своих знаний хотя бы и самыми смелыми догадками. Как бы ни тешил ваш взор своими переливами этот мыльный пузырь, он неизбежно лопнет. И ничего, кроме конфуза, у вас не останется». Пассионарная модель Гумилева – именно такой сверкающий мыльный пузырь.

Гумилев в своей пассионарной модели грубо подтасовывал одни факты и легкомысленно пренебрегал другими. Более того, он показал себя вопиюще несведущим в вопросах биологии, физики, химии, социологии, политики, экономики и даже географии. Конечно, он заблуждался (и пытался вводить в заблуждение других) искренне, в силу своей эмоциональности и увлеченности.

Что касается трудов Гумилева по истории и этнографии конкретных народов, то там вроде была нормальная наука; но пусть её анализируют историки и этнографы.

Выстрел «Авроры»

Шесть лет назад, читая книгу Ю. М. Чернова «Судьба высокая „Авроры“», натыкаюсь на такую фразу: «Тринадцать авроровцев подали заявление с просьбой направить их на фронт: Огнев Евдоким, Никифоров Филипп, Новиков Кузьма, Липатов Тимофей, Герасимов Феофилакт, Векшин Иван…».

Тут я мысленно споткнулся и подумал, а не мой ли дед вдруг тут упомянут? По рассказам бабушки (в середине 80-х годов, когда она была жива; а дед умер давно – после Великой Отечественной войны) я запомнил, что он воевал в Гражданскую войну, партизанил против Колчака. Причем, дома он обычно ходил по избе в матросской тельняшке. И, когда бывал в мрачном настроении, любил напевать «Плещут холодные волны». Но про крейсер «Аврору» я от бабушки ничего не слышал.

Я стал искать в интернете и библиотеках, но не обнаружил ничего.

Спустя какое-то время я был по делам в северной столице и заглянул заодно на «Аврору». Стал спрашивать работников музея. Они ответили, что у них сведений о Векшине нет. Я задал вопрос, а не сохранился ли судовой журнал. Они вытащили журнал с какой-то полки. Гляжу – есть Векшин! Но – Иван Иванович, а не Иван Евгеньевич, как мой дед. А, значит, просто однофамилец. Или дальний родственник. Хотя вряд ли родственник, т. к. в журнале указано, что матрос был призван с Тверской области. А мой дед и вся его родня жили на Урале, в районе деревень Гари и Коптяки…

Но странно, что больше никаких данных об этом матросе в журнале не было. Про всех других – много сведений, по полстраницы на каждого, а про этого – всего две строки: ФИО и откуда призван.

Ладно, не имеет значения, всё равно это не мой дед, решил я. Но напоследок захотелось просто так пройтись по музею, поглазеть. Документы. Приказы.

Пожелтевшие фотографии… Офицеры… Матросы… Среди матросов фотографии никакого Векшина не было.

И вдруг вижу групповую фотку, датированную 1927 годом, с подписью: «Авроровцы, участники событий 1917 года, 10 лет спустя». А на фотке – мой дед! (я видел деда на нескольких фотках у бабушки). Вот же он! В кепке и косоворотке; опёрся спиной на лафет пушки.