Небесная музыка. Солнце
Шрифт:
– Только без банальностей, – предостерегает он.
– Легко.
Я перечисляю, а Дастин внимательно меня слушает и вставляет свои ремарки на каждую мою фразу.
– У меня редкий цвет волос.
– Говорят, рыжие – это ведьмы…
– Я верная и надежная.
– Ведьмы вероломны.
– Я целеустремленная. И все довожу до конца.
– Скорее, мстительная. Как и все ведьмы.
– Я учусь в Хартли и стану рок-звездой.
– Такая мечтательная.
– Хватит меня перебивать, Доставка! – возмущаюсь я.
– Я просто выражаю свое
– Ты от меня без ума, – говорю я. – Если я подойду к тебе и сделаю вот так, – я оказываюсь рядом с Дастином и начинаю расстегивать металлическую пуговицу на его джинсах, пристально глядя в глаза, – то ты совсем потеряешь разум.
Эта игра нравится мне все больше.
– Стоп, – перехватывает мою руку Дастин. – Не надо.
– Боишься? – смеюсь я.
– Боюсь, что ты совсем сведешь меня с ума и я потеряю контроль, – признается Дастин.
– Бедняжечка, – делано грущу я. – Ты все время теряешь контроль, стоит мне появиться рядом.
– Я же сказал – ты ведьма, – находит он новый аргумент, вместо того чтобы признаться в чувствах.
Я знаю, что ужасно нравлюсь ему. И он знает о моих огромных симпатиях.
– Так моих плюсов хватает, чтобы стать твоей девушкой? Или… – Я снова пытаюсь расстегнуть пуговицу, но Дастин не позволяет мне этого сделать. Убирает мои руки и приобнимает за плечи.
– Так и быть – годишься, – заключает он.
– А вот годишься ли ты мне в парни, я не знаю. Твоя очередь назвать пять своих невероятных качеств, – требую я.
– Легко, – пожимает плечами Дастин. – Я верный и надежный. Раз.
– Ты повторяешь за мной! – возмущаюсь я.
– Мы просто похожи, – усмехается он и продолжает: – Очень заботливый. Умиляюсь сам себе. Два.
Я закатываю глаза.
– Взял сто килограммов в жиме лежа. Три.
– Это что еще за плюс? – смеюсь я.
– Я не мог преодолеть этот рубеж несколько месяцев. Так что это огромный плюс! – не соглашается Лестерс.
– Дальше.
– Щедрый. Можешь просить все, что хочешь. Четыре.
Я хочу тебя, Дастин Лестерс.
Он выжидающе смотрит на меня.
– А пятый?
– Я могу сделать так, что ты, рыжая, забудешь обо всем на свете.
И он, резко развернувшись ко мне лицом, начинает целовать меня в шею и ключицы, обжигая горячим дыханием. Дастин знает, что мне нравится. И чередует нежные прикосновения с жесткими и дерзкими.
Я запускаю пальцы в его волосы. Все, что мне остается – просто наслаждаться. И плевать, что на коже останутся следы.
– Ну как, я прошел кастинг? – спрашивает Дастин. – Роль твоего парня подходит мне?
– Подходит, – отвечаю я, пытаясь восстановить дыхание. – Но еще больше тебе подходит роль моего ученика. Показывай гитару!
Мы идем в гостиную – гитара лежит на диване, а кейс стоит на полу, прислоненный к креслу. Кто-то умиляется маленьким детям, кто-то – котятам, а я умиляюсь, видя музыкальные инструменты. И гитары – моя слабость.
Я
Я с трепетом провожу пальцами по струнам, извлекая чистейший и плотный живой звук, и поднимаю на Дастина еще один изумленный взгляд. Это невероятный инструмент!
– Лестерс, – слабым голосом спрашиваю я. – Ты понимаешь, что совершил преступление?
– Не понял, Франки, – честно признается он и хмурится. – Если что – я ее не воровал. А купил.
– Я не об этом! Это же «Мартин». «Мартин», понимаешь?! Она произведена под индексом CEO!
– И что? – ничего не понимает Дастин.
– Это значит, что она выпущена ограниченным тиражом! Их в мире штук пятьдесят, не больше. И такие гитары должны быть у крутых музыкантов, а не у начинающих!
– Это номер тридцать четыре, – вставляет Лестерс довольным тоном. – Там подписано, под дыркой на передней деке.
Резонаторное отверстие дыркой еще никто при мне не называл! Я безумно возмущена и готова высказать Лестерсу все, что думаю о его отношении к такому инструменту, но чувство восхищения гитарой затмевает все.
Я беру еще один аккорд, наслаждаясь звучанием. Гитара удобная, отстроенная, дает отличный резонанс и крутые обертона. Играть на ней – одно нескончаемое удовольствие. Объемный звук, большой динамический диапазон, настоящий полет души.
Забываясь, я играю одну из своих вещей, услышанных не так давно по Небесному радио, и музыка мягко наполняет комнату, заставляя время замереть на месте. Мелодия становится воздухом. Я вдыхаю ее и выдыхаю. Она насыщает мою кровь и душу.
Дастин сидит рядом и вглядывается в мое лицо, словно запоминая его выражение, мимику и даже взгляд. А когда я заканчиваю, хлопает мне. На его лице – восторг.
– Санни Ховард, ты слишком крута, – говорит он. – Ты вся состоишь из музыки. Я восхищен.
Я улыбаюсь и не хочу выпускать «Мартин» из рук.
– С тебя просто можно «списывать» эмоции. Ты для меня – находка.
Он касается губами моей щеки.
– Эта гитара – просто чудо, – говорю я. – Ты должен относиться к ней так бережно, будто она из хрусталя. Понял?
– Постараюсь, – отвечает он.
– И раз ты стал хозяином такого инструмента, мы будем заниматься крайне интенсивно! – обещаю я. – Ты научишься слышать настоящие красивые звуки. Итак, начнем наш первый урок. Первое время у тебя будут болеть пальцы и появятся мозоли, – предупреждаю я. – Но это ничто по сравнению с тем удовольствием, которое ты получаешь при игре.