Небесные огни. Часть первая
Шрифт:
– Добрый день. Вы – Даниэль? – поздоровавшись, на всякий случай спросил Виктор.
– Да. А вы – Виктор, – утвердительно сказал встречающий, сделав ударение на последнем слоге имени Шелеста. – Доктор вас довольно точно описал. Давайте ваш рюкзак и поедем.
Они сели в автомобиль и, немного покружив по жилым кварталам, выехали на шоссе.
Качество дорожного покрытия было превосходное. Виктор слышал, что здешние дороги лучшие в мире и теперь мог в этом убедиться воочию. Через пятнадцать минут они подъехали к шоссейной развязке у длиннющего моста через реку, неторопливо несущую свои воды слева по
– Везер, в среднем течении, – сказал Даниэль, кивнув на реку, сворачивая от моста к городку, раскинувшемуся на живописных холмах, застроенных домиками, утопающих в зелени, и к автостраде, разделяющей центр на две части.
Машина повернула и стала взбираться на левый холм по извилисто кружащей дороге.
– Это Флото, – пояснил Даниэль. – Здесь у доктора расположен экологический центр.
Они поднялись над городом и поехали дальше по ровному участку. Вдоль дороги виднелись коттеджи и дома за забором или низкой изгородью из аккуратно подстриженных кустов. Жилые строения сменили довольно обширные поля, потом опять пошла застройка. Петляя, дорога ощутимо шла вверх. Сзади, на очередном повороте, Шелест увидел далеко раскинувшийся внизу Флото, окружающие поля и рощи. Даниэль, заметив взгляд Виктора, притормозил, давая ему время разглядеть все получше.
– Мы находимся на горе Винтерберг, самой высокой точке в округе, – произнес Даниэль. – Здесь и расположен «Коллегиум Хуманум».
– Что расположено? – не понял Шелест.
– Так называется главное здание экологического центра доктора Руига, – пояснил Даниэль.
Они поехали дальше по полям, разделенным полосами лесопосадок, и не доехав до плоской вершины горы, ниже которой стоял одинокий дом, свернули на развилке улиц Бреттхорстштрассе и Фоссгрунд направо, остановившись у довольно длинного здания желтого цвета под двухскатной крышей, крытой красной черепицей, находившегося справа от поворота. Величину здания не позволяли оценить заросли кустов вдоль него, среди которых выделялись рододендроны с мясистыми листьями, скрадывающие площадь строения.
Остановившись у крыльца, Виктор достал рюкзак из машины и пошел вслед за Даниэлем в дом.
Когда они открыли входную дверь, то раздался радостный собачий скулеж. Перед вошедшими в узкую, но высокую прихожую с лестницей на второй этаж прыгала немецкая овчарка, стараясь лизнуть Даниэля за руку.
– Белла, прекрати! – скомандовала собаке вошедшая с другой стороны в прихожую симпатичная фрау слегка под сорок лет со светлыми, короткими волосами и хорошей фигурой, вслед за которой появился улыбающийся доктор Руиг собственной персоной.
– Рад тебя видеть в Германии, – сказал он. – Прошу в гостиную, там и поговорим.
Шелест поздоровался с доктором и фрау, и прошел за ними, минуя кухню и коридор в большую залу, напоминавшую ему столовую в школе или каком-нибудь учреждении.
Никакой помпезности, все очень просто и опрятно. С дюжину длинных столов в два ряда, справа несколько высоких, стрельчатых окон. Слева раздаточное и приемные окна с прилавками. Между ними большой камин, в котором весело потрескивали дрова с языками пламени, создавая тот непередаваемый уют домашнего тепла и надежности.
Один из столов, ближний к камину и окну раздачи, был накрыт. Все, что необходимо
Алкоголя на столе не было.
– Хочу представить тебе моих помощников здесь, в экологическом центре, – начал доктор. – Гизела Брандт, управляющая хозяйством центра. Даниэль Питч, специалист по сельскому хозяйству. Также они оба работают с лошадьми, конюшня находиться на территории центра. С остальными специалистами и работниками ты познакомишься позже. Помимо экологических проектов, в моем центре проводятся различные семинары и встречи за круглым столом на темы истории, новых методов психофизиологических тренировок, цигуна, классической дзэн-медитации и много чего еще. Семинары проходят в этом здании или в других местах центра. Пока отдыхай с дороги, Даниэль покажет тебе комнаты. Если надо, съездите вниз во Флото.
Виктор немного поел и чувствуя, что подустал, откланялся. Даниэль отвел его через прихожую в другую часть здания – небольшой жилой блок. Там Шелест выбрал себе самую верхнюю, но чертовски уютную комнату, по сути находившуюся на чердаке, с двумя окнами прямо в крыше.
Сил хватило только раздеться и, вымотанный неожиданно свалившимся на его голову путешествием, Виктор заснул, провалившись в темный омут забытья.
Когда он проснулся, дело уже шло к сумеркам.
Спустившись вниз, немного поплутав по большому дому, вышел на кухню. Там Гизела и Даниэль пили ароматный заварной кофе, предложив его и Шелесту.
Послышался лай собак и с террасы, идущей по внутренней правой части дома, в кухню вбежали девочка лет десяти и две собаки – немецкая овчарка Белла и годовалый ротвейлер по кличке Барри.
– Иоанна, хватит безобразничать, – с укоризной в голосе сказала Гизела, с любовью притянув к себе девочку, свою дочку, которая облокотившись на мать, стала по-детски бесцеремонно разглядывать гостя.
У Иоанны были такие же редкие глаза с зелено-золотистой радужкой, как у доктора Руига.
– Данни, надо купить хлеба и чего-нибудь из выпечки к ужину, – произнесла Гизела. – А у меня еще много бумажной работы в бюро.
– Я возьму вашу машину? – спросил Даниэль.
– Конечно. Прихвати и Виктора, может он захочет сделать покупки.
Сев в бежевый «Мерседес», стоящий около дома, двое молодых людей поехали вниз во Флото.
– Хорошая машина, – сказал Шелест, оценив кожаный комфорт салона и мягкость хода.
– Да. Хотя ей уже десять лет, – согласился Даниэль. – Но для этой марки это не возраст.
Они быстро спускались вниз по проселочной дороге в город.
– Я из ГДР32, – сказал Даниэль и неожиданно произнес по слогам по-русски. – Трак-то-рист – ме-ха-ни-за-тор.
Даниэль рассмеялся.
– Учил русский в школе, но все благополучно забыл, – пояснил он.
– Как там жизнь, в восточных землях? – спросил Шелест.
– С работой много хуже, чем в западной части Германии, – ответил Питч. – И платят меньше. В Ростоке были манифестации неонаци.
– В ГДР неонаци? – удивился Виктор. – А как же столько лет под «штази»33 жили, страх неминуемого наказания?
– Все очень быстро изменилось и жить стало не намного лучше.