Небесные просторы
Шрифт:
Только людям и дельфинам — членам консорциума — трудно было принять этот образ, но по разным причинам.
Зачем?— спрашивал Ларк.
Зачем тратить на это огромные ресурсы? Чтобы рассчитать лучший из возможных миров?
Ну а когда они его найдут… что они сделают с результатом?
И что сделают с мириадами моделей, созданных в ходе эксперимента?
Что они сделают с нами?
Вопрос как будто поразил компоненты-занги, но не машины, которые с необычной
Вы, кислородники, одержимы собственным значением.
Конечно, все эти модели проиграны, оценены и отброшены. Наше ощущение существования — всего лишь иллюзия. Проявление моделированного времени.
Ларку такое отношение показалось ужасным. Но Линг только усмехнулась, согласившись с дельфинами, которые лишь недавно присоединились к сообществу на борту и явно считали весь этот метафизический спор нелепым.
Олело, предводитель группы бывших членов экипажа «Стремительного», суммировала их точку зрения в хайку на тринари:
Вслушайтесь в гром
Прибоя на том рифе
И скажите мне, что он нереален!
Ларк по нескольким причинам радовался появлению на борту новичков. У них любопытный, свежий взгляд на вещи. И они поддерживают сторону кислородных существ в бесконечном споре. Впереди еще много дискуссий за те субъективные годы, которые проведет в пути «Полкджи», прежде чем достигнет цели.
Он с помощью своих новых чувств связался с одним из внешних приборов и снова бросил взгляд на космос. Вернее, на то, что здесь называют космосом.
Мало кто видел такое. Чернота, которая совершенно не похожа на обычный, яркий черный цвет. Не видно ни одной эллиптической или спиральной галактики в обычной форме — как скопление светящихся точек. С этой точки зрения не видно звезд, и, если постараешься, можно разглядеть лишь легкую рябь.
Все кажется плоским, эфемерным, едва ощутимым — как грубо сделанная модель подлинной вещи. В сущности «Полкджи» более не часть этой вселенной. Скользя по внешнему илему, преображенный корабль движется с волной, которая не состоит ни из материи, ни из энергии, ни даже из несформировавшейся метрики. После консультаций с другими и изучения материалов бортовой библиотеки Ларк мог лишь сказать, что корабль движется на раскачивающейся складке контекста. Того фона фундаментального закона, из которого некогда возникла вселенная, когда возмущение принципа неопределенности Гейзенберга позволило произойти неожиданному взрыву, названному Большим Бэнгом.
Это появление Чего-то из Ничего.
То, что он сейчас видит, — не вещи и не объекты, а вихри причинных связей, присоединяющих одну возможность к другой.
За кораблем, уменьшаясь с каждым дуром, видны несколько таких перекрестков, еще извивающихся от недавнего разъединения. Разрыв древних связей.
Ларк почувствовал, как рядом с его сознанием скользнуло сознание Линг, воспринимая то же, что и он. Немного погодя Линг подтолкнула его.
Все это позади. Давай смотреть вперед, туда, где наша судьба.
Хотя на этой плоскости не существует
Единственным ее проявлением — в восприятии Ларка — был клубок едва заметно светящихся изгибов и спиралей. Слабый намек на место, где тоже могут существовать гипердвигатели, пункты перехода и все удобства, которые сопровождают жизнь разумных живых существ.
Мы увидим это, прислала свою мысль Линг. И многое другое. Ты рад, что мы полетели?
В отличие от дельфинов трансценденты не спросили у Ларка, чего он хочет. Но он чувствовал себя замечательно.
Да, я рад.
Мне не хватает кое-кого. И Джиджо. Но кто бы отказался от такой возможности?
На самом деле некоторые отказались. Джиллиан Баскин, которую удержало сознание долга. И Сара, чью любовь он всегда будет ощущать. Послав дюжину дельфинов, Баскин передала с ними и другие дары, которые отправятся на «Полкджи»: архивы «Стремительного», генетические образцы, собранные во время длительной исследовательской миссии.
И еще один предмет.
Ларк посмотрел на самого уникального члена материнского консорциума, заключенного в золотистый кокон топоргического застывшего времени. Древний труп, возможно, в миллиард лет возрастом, который путешествовал с невезучим экипажем «Стремительного» с того самого посещения Мелкого скопления.
Его зовут Херби.
Загадочная улыбка мумии словно говорила о всезнании. И о полной уверенности в себе.
— Это ваш самый драгоценный реликт? — спросил Ларк в лихорадочные мгновения перед взрывом сверхновой, когда переносились образцы со «Стремительного» и защитная оболочка «Полкджи» сомкнулась вокруг них.
Херб и я много времени провели вместе, ответила Джиллиан. Но мне кажется, важнее, чтобы он отправился с вами, друзья. Он способен рассказать о нас далекой цивилизации больше, чем целая Библиотека.
Женщина с земли выглядела уставшей, но непреклонной, как будто чувствовала, что ее испытания скоро кончатся.
К тому же если «Стремительный» выдержит предстоящее, я думаю, что Херби не незаменим.
Я знаю, где можно раздобыть еще много таких.
Ларк вспомнил это загадочное замечание, глядя на проносящееся мимо свечение — нити и связки, которые всегда остаются скрытыми за задником великой трагикомедии жизни. Почему-то это напомнило ему хорошо разработанный и гладко разворачивающийся сюжет. Сюжет, в котором он продолжает участвовать, хотя все связи и все нити причинности разорваны.
Кто-то скользнул рядом с плавающими людьми. Дельфин, длинный, гладкий, со множеством шрамов. Их тела слегка покачнулись от волны, поднятой ударами его хвоста. Они почувствовали присутствие рядом мощного сознания, вместе с ними глядящего на пустоту за корпусом «Полкджи».