Небесные просторы
Шрифт:
Гарри хотелось закричать. Спрашивать так, словно они слепы! Неужели патроны не узнают собственных клиентов? Даже с белой шерстью шимп все равно…
Он почувствовал неожиданную щекотку сзади. Конечно, за ним переборка, и он не может больше пятиться. Но ощущение пришло на мгновение раньше, и оно какое-то необычное, как будто стена поглаживает ему спину.
Моя спина.
Он был там — последнее, что он мог вспомнить, — маленький хищный мемоид, напавший на него сзади и впившийся в плоть, заполняя
— Я хочу сказать… ты выглядишь так, что мог бы быть нашим родичем, — нервно продолжал юноша. — И ты говоришь на англике, так что, может быть…
Гарри его не слушал. С растущим ужасом он нервно щупал за собой левой рукой, коснулся переборки, двинул руку ниже.
Что-то начало подниматься навстречу его руке. Он ясно ощущал это. Что-то такое, что является частью его самого.
Змееподобное щупальце, покрытое шерстью, уверенно поместилось в его руке. Это казалось таким же естественным, как почесать собственную задницу или потянуть большие пальцы.
Ага, с некоторым облегчением подумал он. Да это мой собственный проклятый хвост.
Дыхание застыло у него в горле… потом вырвалось длинным печальным вздохом.
Люди нервно попятились, а вздох претерпел метаморфозу, словно мемо с собственным разумом, превратившись в хриплый, истерический хохот.
Когда он наконец спокойно принялся разглядывать собственное отражение в зеркале, результат оказался не таким уж плохим. В сущности белая шерсть казалась даже… ну… харизматической.
А что касается нового придатка, то Гарри с ним уже смирился.
Он, несомненно, способен приносить пользу, думал он. Хотя предстоящие счета портного мне не очень нравятся.
Конечно, все могло быть гораздо хуже. Паразит мемоид, проникший в его тело, умер спустя несколько мгновений после того, как его родитель взорвался, соприкоснувшись с материальной реальностью. И в последнем усилии он мог ухватиться за любую случайную мысль Гарри, используя ее для быстрой перемены. В пространстве Е то, как вы себя самого представляете, может иметь для вашей внешности неожиданные и драматичные последствия.
Но одно несомненно — в таком виде он никогда не сможет вернуться на Землю. Его назовут «обезьяной» — это самое невыносимое оскорбление.
Поступив в Институт Навигации, я думал, что, возможно, мне весь остаток жизни придется жить отдельно от своих. А теперь я принадлежу Вер'Кв'квинну еще больше, чем раньше.
По его приказу станция двинулась параллельно Авеню, хромая на максимально безопасной скорости, возвращаясь прежним маршрутом, чтобы подобрать инструментальные пакеты и покончить с этим дежурством, прежде чем еще что-нибудь не случится.
У Вер'Кв'квинна есть одно
Оставалась одна проблема.
Молодые люди.
Очевидно, Двер и Рети и были тем «органическим грузом», который несло несчастное машинное существо. Их маленький обитаемый корпус уже готов был подвергнуться нападению и быть разорванным прожорливым мемоидом-стервятником, когда появился Гарри. С их точки зрения, он был той самой кавалерией из пословицы. Рыцарем их книги сказок, прискакавшим на выручку в самый последний момент.
После того как последний мемоид сбежал, раздувшись от украденных атомов, они вернули ему долг. Уговорив умирающего меха использовать последние силы для сооружения мостика, они забрались в станцию Гарри и спасли его от удушья, когда он лежал, ошеломленный и лишившийся сознания.
Затем мех исчез, и его масса стала временным удобрением для этой истосковавшейся по материи пустыне.
— Мы так и не поняли, где оказались или почему он нас принес сюда, — объяснял Двер, с жадностью пожирая тройную порцию из рациона Гарри. — Машина не разговаривала с нами, хотя, кажется, понимала, когда я говорил на галдва.
Гарри смотрел на парня, зачарованный странной смесью дикаря и джентльмена в Двере. Тот не отрицал того, что он сунер, потомок преступников колонистов, больше двух столетий назад отказавшихся от технологии. Однако он может говорить и читать на полудюжине галактических языков и явно осознает ситуацию.
— Когда мех взял нас на борт возле гигантской красной звезды, мы подумали, что с нами все кончено. Свитки говорят, что машины, живущие в глубоком космосе, могут быть враждебными и иногда они враги нашего вида жизни. Но этот сделал для нас убежище, снабдил его воздухом и починил рециклер. Он даже спросил нас, куда мы хотим лететь.
— Мне кажется, ты упомянул, что он не говорил, — заметил Гарри.
Рети, подросток с шрамом на щеке, покачала головой.
— Один из роботов приходил к нам с куском металла, на котором были нацарапаны буквы. Не знаю, почему он использовал такой способ: ведь у нас был маленький учитель, который мог с ним разговаривать. Но по крайней мере робот как будто понял, что мы ответили.
— И что же вы ответили?
Оба человека ответили одновременно.
Двер: Я попросил отнести нас домой.
Рети: Я сказала, чтобы он привел к нам более важных парней!
Они сердито посмотрели друг на друга, словно продолжая спор.
Гарри долго думал, наконец кивнул в знак понимания.
— Похоже на несовместимые приказы. Для вас или меня это означало бы необходимость выбора или нахождения компромисса. Но сомневаюсь, чтобы машина так поступила. Могу только высказать предположение, что она попыталась выполнить оба приказа одновременно. Конечно, ее определение терминов может быть совсем не тем, что вы имели в виду.