Небесные тираны. Столетняя история бомбардировщиков
Шрифт:
Но суть всех технологий такова, что, если их уже придумали, назад дороги нет. Так и изобретение авиации привело к возникновению нового типа войны, безжалостного по отношению к гражданскому населению.
Первая мировая война прошла в окопах, и тысячи солдат узнали на своём опыте, что такое «снарядный шок»: ощущение парализующего страха, сопровождающееся хронической бессонницей, искажением реальности и агрессией. По неопытности психологи и военные стратеги решили, что массированные бомбардировки территории противника возымеют тот же эффект, превратив всю нацию в потерявших разум зомби, пустившихся в безудержное бегство {4} . Они представляли себе хаос, в котором враг полностью утратит боевой дух, поддастся моральному разложению и в конце концов капитулирует.
4
Grossman, 1996.
Эта идея вскоре стала популярной среди правящих кругов, и ее пытались воплощать во всех войнах XX века. В основу стратегии был положен принцип массированных, непрекращающихся ударов, желательно превентивных. Разногласия стратегов касались в первую очередь того, следует ли убивать людей непосредственно с помощью бомб или опосредованно, обрекая их на медленную и мучительную смерть путем уничтожения сельскохозяйственных угодий, источников пресной воды, электроэнергии и прочей жизненно необходимой инфраструктуры.
Вот уже почти сто лет воздушные бомбардировки считаются самым рациональным и современным способом ведения войны. Когда эскадрилья бомбардировщиков отправляется выполнять свою смертоносную миссию, возникает чувство неотвратимости и в то же время спокойствия. За этой эскадрильей стоит целый сонм политиков, генералов и производителей оружия, акционеров, директоров, лоббистов, инженеров и простых рабочих. С этой точки зрения было бы легкомысленно задавать самый очевидный вопрос, а именно: работает ли эта стратегия? Оправдывает ли воздушная война ожидания, приводит ли она к быстрой и легкой победе?
Ответ, как ни удивительно, однозначен: нет! Бомбардировщики ни разу не выигрывали войн и лишь в редких случаях хоть как-то влияли на их исход. Масштабные бомбардировки Японии, Великобритании и Германии в ходе Первой и Второй мировых войн, а также Кореи, Вьетнама и Чечни во второй половине XX века не приводили к деморализации гражданского населения {5} . Скорее, результат был прямо противоположным: к примеру, бомбардировки Лондона немцами только сплотили людей и укрепили боевой дух. То же самое происходило в разбомбленных немецких и японских городах. Воздушные антитеррористические кампании последних лет в Азии и Африке привели лишь к увеличению численности террористов и им сочувствующих {6} .
5
Rachman et al., 1978.
6
См. интервью бывшего главы норвежской разведки Улы Калдагера каналу NRK2, 31 марта 2016 г.
Ещё в первой половине XX века психологи указывали на существенную разницу между окопом и городом, подвергшимся бомбёжке. Сам по себе страх умереть или быть раненым редко вызывает психологическую травму. Большинство солдат, пострадавших от «снарядного шока», боялись скорее последующего столкновения с войсками противника – непосредственного контакта лицом к лицу с врагом, который желает им смерти. Попадание снарядов в окопы просто усиливало этот эффект {7} .
Узнав, что стратегия бомбардировок так и не доказала свою эффективность и единственным ее следствием были страдания и ненужные смерти, неизбежно задаёшься вопросом: почему же это продолжается?
7
Grossman, 1996.
Военные стратеги всегда отличались недостатком интереса к истории и яростным отторжением рационального подхода {8} . Вопреки здравому смыслу они утверждали и утверждают, что у любой проблемы есть технологическое решение – нужно только сделать самолёты чуть быстрее, бомбы чуть мощнее, прицелы чуть точнее, и всё будет в порядке. Эту позицию, разумеется, поддерживала
8
Olsen, 2010.
Однако в течение всего последнего столетия бомбардировщики выполняли и представительскую функцию – почти как готические соборы в Средневековье {9} . Благодаря своим размерам и рёву двигателей они демонстрировали – пусть и символически – величие и военную силу страны. А поскольку они были нашпигованы передовыми для своего времени технологиями и инженерными решениями, то одновременно сообщали окружающим об интеллектуальном и культурном превосходстве их создателей.
9
По мнению французского философа Ролана Барта, машины – наш ответ готическим соборам, см. эссе «Новый ситроэн» в кн.: Barthes, 1999.
С этой точки зрения было не так уж важно, что бомбардировщики совершенно бесполезны, как и их предшественники – линейные корабли, созданные во второй половине XIX века. Несмотря на свой устрашающий вид, линкоры оказались весьма уязвимыми и мало на что годились, так что б'oльшую часть боевых действий они просто стояли на рейде {10} . Тем не менее военно-морской флот оставался неотъемлемой частью вооружённых сил любой страны в течение всего XX века.
Судя по всему, время бомбардировщиков подходит к концу {11} . Даже их представительские функции уже кажутся старомодными и отчасти глупыми. В воздухе господствуют беспилотные дроны, управляемые искусственным интеллектом, и орбитальные спутники, а война переходит в цифровую плоскость. Однако стратегии остаются прежними: вывести из строя гражданское население, нарушив процессы коммуникации, энергоснабжения и тому подобное. Впрочем, на этот раз шансы на успех куда выше, чем с бомбардировщиками, потому что в силу нашей цифровой зависимости новое оружие воздействует на нас непосредственно.
10
O’Connell, 1993.
11
По мнению военного историка Мартина ван Кревельда в кн. Olsen, 2010.
Часть I
Первая мировая война
Понятие «конец века» (фр. fin de si`ecle) характеризует упадок культуры и нравственности накануне начала Первой мировой войны в 1914 году, когда в искусстве и литературе выражалось представление о том, что цивилизация вот-вот рухнет. Но война пока ещё не наступила. Женщины в свободных платьях и широкополых шляпах разгуливают по европейским бульварам под руку с мужчинами в твидовых костюмах и шляпах-котелках. Повсюду появляются современные фабрики, которые всё меньше напоминают греческие храмы, всё больше людей передвигается на личных автомобилях. В то же время волнения среди рабочего класса, численность которого постоянно увеличивается, а заработная плата остается низкой, до сих пор не привели к существенным изменениям.
Время великих открытий уже прошло, однако идёт последний этап колонизации остальной части мира – в Африке, Азии, Океании и Южной Америке. А колонизировать ещё есть что! Кроме того, заходит речь о разделе наследия правящей на Ближнем Востоке и Балканах Османской империи, которая вот-вот распадётся. В основном всё протекает мирно, но в то же время происходит формирование новых межгосударственных союзов: Германия, объединившись с Австро-Венгрией, вскоре становится ведущей силой на европейском континенте.