Небесные Властелины

Броснан Джон

– За это живу я, говорит Господь Бог, сделаю тебя кровью, и кровь будет преследовать тебя, так как ты не ненавидела крови, то кровь и будет преследовать тебя!

Джен побежала быстрее. Она завернула за другой угол…

…. и оказалась в тупике.

Разбитые стены и камни образовывали проход, который заканчивался глухой каменной стеной, слишком высокой, чтобы Джен могла перелезть. Бежать назад поздно: Иезекииль был слишком близко. Она оказалась в ловушке.

Разум, следивший за Джен, не был человеческим, и наблюдал он за ней с холодной объективностью. Хотя в его системе имелись органические компоненты,

они были целиком синтетическими – и в них не было ничего, свойственного естественной жизни. Сознание это не имело ни эмоций, ни страхов, ни желаний, ни любопытства, ни симпатии к миру, за которым оно наблюдало с помощью множества сенсоров. В нем было запрограммировано самосохранение, но не было природного импульса, как у всех природных организмов, закаленных в печи эволюции. Это было просто сознание, чистое и ясное, и поэтому действительно неживое.

Но внутри его системы электронных и органических компонентов жило другое сознание, и оно было человеческим. Точнее, было прежде. Первое сознание раздумывало над проблемой несколько долей секунды и в конце концов разбудило второе сознание.

– Эшли. Проснись.

– Что такое? (Раздраженно. )

– Смотри.

Второе сознание посмотрело. Потом «сказало»:

– Господи, чего же ты, бестолочь, ждешь? (Взволнованно. ) Впусти ее!

Когда Джен увидела, что в стене чудесным образом открылось отверстие, она даже не задумалась – и почти тут же натолкнулась на другую стену. К своему ужасу, она очутилась в маленькой узкой комнате, и единственной дверью была та, в которую она вошла. Повернувшись, она увидела, как по проходу движется Иезекииль.

– И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершавшихся среди него, сделай знак!

Джен стала отчаянно искать выход, но не нашла.

Иезекииль остановился снаружи и нагнулся.

– А тем сказал в слух мой: идите за ним по городу и поражайте; пусть не жалеет око ваше, и не щадите!

Джен прижалась к стене.

– Нет! – крикнула она. – Оставь меня в покое!

Отверстие внезапно захлопнулось, и отрезанная рука Иезекииля упала на пол. Затем пол начал быстро уходить из-под ног Джен, и она поняла, что вся комната опускается под землю, подобно лифту на «Властелине Панглоте». Прежде чем остановиться, комната, как показалось Джен, проделала длиннейший путь. Она затаила дыхание, когда снова появилось отверстие, в которое хлынул яркий свет. Через несколько секунд глаза Джен привыкли к свету, и она увидела, что перед ней большая комната, обставленная не хуже, чем королевские покои на «Панглоте».

– Извини. Свет, наверное, слишком ярок для тебя. Сейчас я притушу его. Его так давно не включали.

Это был голос девушки, дружеский и успокаивающий. Джен вошла в комнату, но никого не увидела. Свет действительно померк, и как-то вдруг оказалось, что девушка стоит посреди комнаты. Джен не понимала, как она не заметила ее раньше. Когда девушка приблизилась, Джен была потрясена: на миг ей показалось, что это Цери, но потом увидела, что девушка не была двойником – глаза у девушки были не голубые, а карие, и волосы гораздо светлее.

Она остановилась футах в пяти от Джен и ласково

улыбнулась. На ней была странная одежда: очень узкие синие брюки, сидящие низко на бедрах, такая же облегающая желтая рубашка, полы которой были завязаны спереди узлом, так что открывался голый живот. Девушка была босиком.

– Привет, я Эшли. А как тебя зовут? – весело сказала девушка.

Джен назвала свое имя и попросила разрешения сесть. Ее начало трясти. Сказывалась реакция на все, что с ней случилось.

– Ну конечно, – сказала Эшли. – Располагайся, Джен.

Джен плюхнулась на тахту с красивой обивкой и обхватила руками плечи. Эшли, как она заметила, осталась стоять.

– Почему этот кибероид хотел тебя убить? – спросила она Джен.

Джен устало покачала головой.

– Не знаю. Наверное, он сумасшедший. Так сказал Мило по дороге сюда… что он свихнулся за многие годы… Мило сказал, что он очень-очень старый… Мило… – Она никак не могла свыкнуться с тем, что Мило умер. Непостижимо!

– Мило – это человек, которого кибероид убил?

– Да. Ты видела это? – удивленно спросила Джен.

– Нет. Я видела запись. Он был твоим мужем?

– Нет… не мужем, – сказала Джен и кисло улыбнулась. Она не поняла, что означает «запись».

– Твой любовник? Или дружок?

Джен вздохнула.

– Нет. Он не был мне даже другом. Он был просто… Мило, а теперь его нет. Я никак в себя не приду. И не знаю, что мне теперь делать. – К своему удивлению Джен начала плакать. Она знала, что плачет не о Мило, а о себе. – Я без него не выживу в опустошенных землях.

– Ты можешь остаться здесь, Джен, – сказала Эшли. – Сколько хочешь. У меня давно не было собеседника.

– Ты живешь одна?

– Да. Есть, правда, Карл, но он не в счет. Он на самом деле не человек, а компьютерная программа, но я зову его Карлом, чтобы хоть как-то очеловечить. Правда, это мало помогает… – Она печально вздохнула, но ее лицо тут же прояснилось. – Пожалуйста, скажи, что останешься! Я буду так счастлива!

Джен вытерла глаза и оглядела большую комнату с низким потолком. Потом она снова посмотрела на Эшли. Она чувствовала, что в девушке что-то не так, но не могла понять, что именно.

– А куда я попала? – спросила она.

– В убежище, – ответила девушка. – Когда-то здесь было убежище от ядерных бомб, но потом родители перестроили его, и оно стало убежищем от Генных войн. – Лицо Эшли омрачилось. – Правда, им это не помогло. Один из позднейших искусственных вирусов чумы пробрался сюда через все фильтры и защитные барьеры, и они умерли. Здесь… – Эшли повернулась и указала на две запертые двери.

– Но ты выжила, – сказала Джен, все больше, удивляясь. Ее чувство, что в Эшли есть какая-то странность, усилилось.

– Ну да, я выжила. И, наверное, навсегда. – Казалось, эта перспектива ее не радовала.

Джен осенило.

– Ты бессмертная? – вскричала она. – Как Мило!

– Твой приятель был бессмертным? – удивилась Эшли. – Я думала, их всех истребили много веков назад. Ну, теперь-то он уже не бессмертный, верно?

Сбитая с толку, Джен сказала:

– Но ты, наверное, бессмертная. Ты говоришь, твои родители умерли во время Генных войн. А на вид ты не старше меня.

– Сколько же тебе лет? – В голосе Эшли слышался неподдельный интерес.