Небесный ключ
Шрифт:
Почти так и обстояли дела. Если учесть рейсовые пароходы, выходившие на Вок из портового города Лат, то картина сходилась. В те края трудно добраться. Но почему? Членам Большого Совета было известно: на полуострове Вок проживает одна двадцатая жителей Мая. Городки, села, мануфактуры. Черная плодородная почва. Прямо ешь — не хочу. Но Контролирующие не хотели. Потому что на полуострове Вок царили весьма самобытные нравы.
«Неконтролируемые проявления социальной активности», — докладывали агенты представителям Спецслужб в Тайме о праздниках Вока. Праздник урожая, первый день весны. Сколько ни засылай агентов,
У полуострова была еще одна особенность. Чисто географическая. Он располагался близко от западной оконечности Зохра. С ранней весны до последних дней осени небо дарило жителям пограничных земель свет двух лун — Ночной Спутницы и Тейи. Это сказывалось на нраве коренных жителей. Живые, горячие, вспыльчивые. Да и кровь у многих из них была смешанной. Карие глаза, светлые волосы. А иногда — и наоборот. «Ни то ни се, — говорили о них и майнцы, и зохры. — Ни Ночная Спутница им покоя не дарит, ни Тейа их сердца не жжет».
Что можно сказать о полукровках, живущих на Воке? Об их Академиях, которые там, естественно, были? Вот представьте себе, городок с населением в несколько тысяч. И в нем — филиал Академии. Старенькое деревянное здание в три этажа. Там — около сотни студентов и несколько преподавателей. Теорию Контроля, разумеется, изучают. Да только студенты по большей части увлечены рисованием, биологией, математикой. А некоторые — и вовсе сельским хозяйством, что в здешних местах как-то правильнее. Особенно если взглянуть на плодородные пашни Вока, на сады, на леса. Золотая земля, щедрая.
Пер, а точнее — Перрор Гарн, шестнадцатилетний студент Академии портового городка Барк на Воке, сегодня решил уйти с занятий пораньше. Собрался на рынок за яблоками. Хотелось не столько что-нибудь съесть, сколько нарисовать. Во второй половине дня — математика. Ее учить скучно и незачем. А рисование — да... Чтобы верно увидеть предмет, нужно не отвлекаться. В частности — на математику.
Юноша вышел на проселок, и его ботинки из грубой кожи тут же покрылись слоем пыли. Пер не стал смотреть под ноги. Не на что, собственно. Но порыв весеннего ветра внезапно сорвал с головы юноши шляпу, встрепал густые русые волосы, бросил в лицо горсть белой пыли. И пока студент тер кулаками глаза, шляпу уже унесло.
«Ну и пусть», — решил Пер и опять зашагал вперед.
У юноши возникло странное ощущение: потеряв шляпу, он освободился от чего-то ненужного. И правда — без шляпы он смотрелся значительно лучше.
Автопортрет юноше писать было неинтересно. Нечего на такое карандаши изводить. Каждый день люди видят какого-нибудь парня крепкого деревенского телосложения, с небольшими светло-карими глазами и русыми волосами. Да еще все лицо в веснушках. Черты слишком крупные, душа только в глазах и видна. Ростом тоже немного не вышел. На что смотреть-то? Нет, лучше книжки читать, яблоки рисовать.
За дисциплиной тогда не следили. Сдал экзамены кое-как — и Дух Жизни с тобой. Времена еще были вольные. Шла весна сто семьдесят пятого года эпохи Контроля. «Черный старец» Лаэн Маро тогда только начал торить путь к власти, Сахой Ланро ходил в школу, а отец гениального Онера Хассера даже не задумывался о том, чтобы обзавестись сыном. На полуострове Вок вообще царила вольная вольница. Директивы, присланные из столицы, выполнялись по усмотрению градоначальников.
Вскоре Пер увидел ряды рынка, крытые конусообразными ребристыми крышами. Дорожка петляла в траве, ветвясь на тропинки. У входа на рынок, понятное дело, гуляла толпа. Разодетая. Будний день или праздник, раннее утро или сумерки — толпа всегда здесь.
Пер цепким взглядом выхватил из толпы несколько фигур. Все знакомые. Ну, слева неинтересно. Там дети с мамашей, галдеж. А вот ножки в туфлях. Алых, как цветы зейки. Совсем незнакомые ножки...
Юноша поднял глаза вверх. Взгляд утонул в чем-то туманно-зеленом, почти черном. И он с удивлением понял — это глаза девушки. Незнакомой девушки!
Сердце художника екнуло.
— Привет, — сказала она, улыбнувшись ему, как знакомому.
— Привет. Я тебя раньше не видел! — выдохнул Пер.
— Я приехала с континента. Позавчера.
Юноша на мгновение забылся, с восхищением глядя на незнакомку. Ее густые русые волосы были заплетены во множество мелких косичек. Удивительной формы лицо — изящное, тонкое, с острым подбородком. Высокий чистый лоб. И необычного цвета глаза. Вернее, глаза-то зеленые, а вот взгляд — черный. Очень мягкая красота. И неброская. Но почему как ножом режет?
— Как тебя зовут? — первой нашлась девушка.
— Пер.
— А я Тайя.
Дочь Рига и Рейги, рожденная в далекие времена, очень смутно помнила свою настоящую внешность. Неудивительно: Шайм Бхал, Высокая страна, где она провела детство — место, где на облик не обращают внимания. Но однажды Владыка, призвав Тайю к себе, сказал:
— Тебе шестнадцать лет, девочка. Ты повзрослела. На Землю пора.
Вот тогда-то Тайя и вспомнила, что она именно девочка, а не черная птица, не отзвук горного эха и не капля росы. Мысль об этом вызвала смесь удивления и разочарования. Так себя ограничивать? Ей придется носить человеческий облик. До конца дней своих. Если он, этот конец, существует.
— Владыка, я еще не готова пройти этот путь. Через год, — пообещала она.
Тот нехотя согласился. Ведь время почти наступило — по всем признакам видно. А носительница миссии не созрела. Цветочек — не плод. В ней нет четкости, определенности. Веса. Не сможет она жить в мире людей. Не свершит, что положено.
Подслушав мысли владыки, девушка озорно улыбнулась. Этот старый функционер, похоже, помешан на форме. На рамках. Не понимает, что любой план можно осуществить так, так... и эдак. А облик? Да, человеческий облик действительно нужен.
Подумав об этом, дочь Рига всплеснула руками. Так у нее руки есть? Да. Тонкие, с длинными сильными пальцами, смуглые. Наверное, это такая игра. Теперь нужно зеркало. Ведь женщины там, на Земле, смотрятся в зеркало? И ничего в этом серьезного нет.
Наверное, тоже играют.