Небесный механик
Шрифт:
— Значит, я худшая?
— Одна из многих. Не лично вы, не подумайте, что у меня на вас имеется зуб. Все намного серьезнее. — Он закусил нижнюю губу и сделал вид, что заинтересовался швом на перчатке. — По сути, вы являетесь олицетворением того, что давно внушает мне отвращение, — проворчал Механик едва слышно. — Вы просили рассказать о проекте? Что ж, это я могу сделать. Когда-то в детстве, еще мальчишкой, я понял, что нельзя принимать на веру ни одно утверждение, ни одно правило. Пусть даже оно миллион раз написано в книгах и твои собственные глаза, разум подтверждают
— Да, продолжайте, пожалуйста, — Маргарет не спускала с него сосредоточенного взгляда.
— Когда я намекнул правительству, на пороге какого открытия мы стоим, что вы думаете, оно сделало? Оценило мои старания? Осознало всю широту открывающихся возможностей? Нет! Генерал Беран с восторгом поздравил меня, сказав, что теперь они наверняка смогут сбросить бомбу точно на голову Конрада!
Мужчина резко вскочил на ноги и, бросившись к двери, с яростью распахнул ее. Ткнув в черноту за своей спиной, он крикнул, что есть мочи:
— Все это только для того, чтобы сбросить бомбу!!! Я положил к их ногам вселенную, а они не увидели в этом ничего, кроме возможности сбросить еще одну проклятую бомбу! Я ненавижу этих тварей за ограниченность и скудоумие! — он закашлялся. — Они приказали мне работать над проектом, — продолжил Механик хрипло, — думая, что в их руках окажется еще одно оружие, которое подарит им желанное превосходство.
— Вы так и не открыли им всей правды? — Маргарет надеялась, что ее голос благотворно подействует на ученого и успокоит его.
— Кому? Я для них лишь полезный предмет с набором заданных функций. Они были уверены, что могут с легкостью мной управлять. Что у нас, что на материке — везде одинаковые порядки. Ученых считают бездушными вычислительными машинами, которых нужно минимально обслуживать: кормить, одевать и давать рабочее место. Об истинных возможностях проекта «Небосвод» знали только два десятка человек среди моего ближайшего окружения. Включая моих друзей в Небрусе.
— А им-то вы зачем рассказали?
— Мне нужна была их помощь, — Механик немного успокоился и вернул дверь на место. — Госпожа Леманн, я полагаю, что удовлетворил ваше любопытство сполна.
— У меня еще осталось много вопросов.
— Не сейчас, — он вяло махнул рукой. — Я слишком измотан… Подобные эмоциональные вспышки негативно отражаются на моем самочувствии. Однако я благодарен вам за то, что вы меня выслушали. С тех пор, как моя личность впервые была рассеяна в безвоздушном пространстве, у меня периодически возникает настойчивое желание выговориться,
— Я никогда не смогу найти нужные слова, чтобы описать величие и ужас космоса, — Маргарет покачала головой. — Даже самый близкий человек не сможет этого понять.
— По крайней мере, у вас есть такая возможность, которой я, увы, лишен.
— Мне неприятно, что с вашим изобретением обошлись подобным образом. О вашем вкладе в науку должны узнать все.
— На самом деле, генерал Беран подал мне хорошую мысль. Я ведь действительно могу сбрасывать бомбы и попадать точно в цель, — Механик вернулся на прежнее место, устало опускаясь на ящик. — Только вот цели, — он усмехнулся, — теперь назначаю я сам.
Глава 12
Они провели в воздухе около часа, непрерывно набирая высоту. Высотомер показывал уже больше трех тысяч метров, но Освальд, похоже, намеревался подняться еще выше. Водная поверхность стала свинцового цвета, на темнеющем вечернем небе появились тяжелые низко летящие облака. Эмиль надеялся, что они успеют обогнать грозовой фронт и вернуться домой без приключений. Теперь, когда в его сумке покоился с таким трудом добытый полевой транзистор, ему хотелось одного — успеть в срок в лабораторию.
То, что им удалось незамеченными подлеть к острову и сесть рядом с разгромленным Центром изучения переменных токов, было просто невероятной удачей. Оттуда уже вынесли все мало-мальски ценное, поэтому командование Небруса не посчитало нужным расставить возле него охрану. Когда Эмиль с шумом вломился в лабораторию — на цивилизованный взлом замков не было ни времени, ни желания, и начал поиски, следуя пометкам, сделанным на плане, в его мозгу неотступно билась мысль, что долго столь фантастически везти не может. Но ему везло. Желанная стеклянная колба с транзистором была спрятана в тайнике в полу вместе с другими опытными образцами.
В ожидании Эмиля, летчику, как всякому, кто не представляет себе жизнь без неба, было не по себе. На земле он чувствовал себя беспомощной мишенью, поэтому возвращение агента и возможность снова подняться в воздух, было воспринято им с большим воодушевлением, вылившимся в крутой вираж.
Было очень холодно. Несмотря на комбинезон, стеганую летную куртку и шарф, выданные Освальдом, Эмиль продрог до костей. Для него не нашлось перчаток, поэтому его пальцы вскоре онемели. Чтобы хоть немного согреть их, он сложил конец шарфа наподобие муфты и закрыл им руки.
Неожиданно Освальд обернулся и, стараясь перекричать рев двигателя, сказал какую-то фразу, из которой удалось разобрать только слово «ниже». Летчик, понимая, что его плохо слышно, махнул рукой вниз, указывая на что-то. Эмиль взглянул в этом направлении и в разрывах облаков разглядел очертания береговой линии. Под ними был какой-то маленький островок — клочок скалы, не больше, что в изобилии разбросаны в этих местах. Летчик прибавил оборотов и заложил крутой вираж, оставляя его по левому борту.