Небесный механик
Шрифт:
Еве вспомнился рассказ мужа, однажды загоревшегося переездом в США – Ричард некоторое время всерьез обдумывал возможность перебраться в Новый Свет, но, как обычно, из всего хотел извлечь выгоду, планировал по дороге обчистить каюту какого-нибудь предпринимателя или банкира, перевозящего ценности. Даже выяснял через приятелей-моряков подробности о лайнерах, на которых путешествует публика побогаче, и узнавал, из каких портов отплывают корабли. Самым популярным направлением у богатой публики оказались рейсы в Нью-Йорк.
Обойдя каюту, Ева
Она разочарованно вздохнула: сбежать отсюда ей не удастся ни при каких обстоятельствах.
В коридоре раздался шорох, в дверь постучали. Ева крикнула: «Входите!» – и в каюте появился Парсонс. В руках у него был черный приталенный сюртук и такого же цвета шляпа с белой лентой на тулье.
– Прошу вас, леди Мендель, примерьте. На открытой палубе сейчас холодно, дует северный ветер.
Ева надела шляпу, повернулась лицом к зеркалу, поправляя широкие поля.
– Я очень хотел бы принести вам что-нибудь более элегантное, – продолжил Парсонс, помогая ей надеть сюртук, – но в гардеробе экипажа только мужские вещи, поэтому…
– Погодите-ка, если на борту одни мужчины и я здесь оказалась случайно, откуда у вас это?
Она одернула сюртук – слегка великоват. Взглянула на отороченные мехом потертые рукава. Вещь не выглядела старой, но ее уже явно носили. Сунув руку в карман, Ева обнаружила там чистый носовой платок.
Парсонс щелчком сбил пылинку с ее плеча.
– В этом наряде вы очень похожи на свою мать.
– Так эти вещи…
Ева обернулась, и камердинер отступил.
– Да, леди Мендель, вся одежда когда-то принадлежала вашей матушке, Люсии Беатрис Фернандес.
– Прошу вас, расскажите о ней!
– Простите, но нас ждут. – Камердинер открыл дверь каюты.
Они вышли в коридор и поднялись по уже знакомой лестнице, только двинулись в противоположную от апартаментов магистра сторону, где была еще одна лестница наверх.
На открытой палубе действительно дул холодный ветер. Ева подошла к ограждению, возле которого стоял Макалистер в цилиндре и светло-сером пальто с меховым воротником. Он опирался на крепкую толстую трость с золоченым набалдашником, подставив лицо солнцу. Глаза были прикрыты.
Ева поежилась, невольно приподняв воротник. Ей было непривычно такое сочетание погоды: солнце и холод, когда на дворе только ранняя осень. Внизу наверняка теплее.
В носовой части палубы, в тени несущих емкостей, возились с многоствольным пулеметом наемники. Их действиями руководил Гильермо. Наемники крепили к длинному вертлюгу
Странная конструкция, подумала Ева. И догадалась о ее назначении, когда наемник, забравшийся в кресло по приставной лесенке, взялся за рукояти пулемета и подвигал им, направляя стволы влево-вправо и вниз. Таким образом можно стрелять в разных плоскостях, все зависит от того, где находится цель. Только под большим углом вверх однозначно не получится, можно задеть пулями несущие емкости.
– Сэр Роберт, – произнес Парсонс, поклонился Еве, внимательно посмотрев ей в глаза, и отошел на почтительное расстояние.
Хм, да что с камердинером такое? Опять этот странный взгляд…
Макалистер некоторое время стоял в прежней позе, затем повернулся к Еве:
– Наряд вам идет.
– Почему вы сохранили вещи моей матери?
– Нетрудно догадаться. Я любил Люсию.
– Она жива? Я должна знать!
Макалистер с грустью посмотрел на Еву и покачал головой:
– Увы. Люсия умерла.
– Как?
– Желтая лихорадка.
– Где и когда?
– В Колумбии, спустя три месяца после вашего рождения.
– Но вы говорили, что какие-то люди разлучили вас.
– Да. Сначала они украли младенца, то есть вас, Ева, пытаясь повлиять таким образом на меня. – Магистр замолчал.
– А потом? Почему вы сказали «разлучили»?
– Я не знал, что Люсия уже больна. И о похищении узнал не сразу. В тот момент я был очень далеко от нее.
– А как я оказалась в Лейпциге?
– Мне это неизвестно.
К ограждению подошел Гильермо. Встал в двух шагах от них и раздвинул толстую телескопическую подзорную трубу. Ева присмотрелась к океану – кажется, над горизонтом поднимались дымы. Что это, пароход, на который собираются напасть?
– Сколько до него? – уточнил Макалистер, обращаясь к Гильермо.
– Семь-восемь миль.
– Наблюдаете корабль?
– Нет, кривизна поверхности мешает. Нужно подойти ближе.
– Разрешаю.
Гильермо сложил трубу и направился к железной стойке с приборами в кормовой части палубы. Из наклонной панели стойки торчали рычаги – Ева не могла разглядеть, что там еще на панели, мешала передняя стенка стойки.
– Беру управление на себя, – громко произнес Гильермо, наклонившись к загнутому раструбу над панелью.
– Вы задумали потопить тот корабль? – поинтересовалась Ева.
– Нет. – Макалистер смотрел в сторону дымов.
– Зачем тогда пулемет?
– Скоро узнаете.
Ева оглянулась на Гильермо, который медленно сдвигал рычаги в разные положения.
Дирижабль начал плавно поворачивать, меняя курс. Из широкого проема в палубе один за другим стали выбегать наемники с ружьями. Они молча занимали места на носу вдоль ограждения. У всех без исключения были плотно прилегающие очки с желтоватыми круглыми стеклами.