Небесный суд
Шрифт:
— Ну что, расскажешь нам очередную историю? — спросил у него Галлон.
Флэддок кивнул уличному парнишке. Кто бы мог подумать, что такое простое умение, как чтение, сделает из него официального тюремного библиотекаря? Он выбрал порванную газетенку — одну из тех, что какой-нибудь сердобольный прохожий, возможно, сам бывший заключенный, просунул сквозь прутья тюремной решетки — и разгладил верхнюю страницу. «Миддлстил иллюстрейтед» четырехнедельной давности; вся в пятнах от соленой воды. Не иначе как повалялась в трюме какого-нибудь клипера, стоявшего на приколе неподалеку
Лично Флэддок предпочел бы местную газету — что ему Миддлстил! — но, как говорится, нищему не пристало вертеть носом. А что касается ссыльных — то тем более.
— Скажи, Галлон, какую историю тебе почитать? — спросил он у мальчишки.
— Что-нибудь про танцы и про то, как живут богатые! — подала голосок Луиза Ловкие Ручки. — Вроде той, в которой рассказывалось про бал в Сан-Гейте!
— Тоска зеленая! — возразил Галлон. — Не лезь, девчонка. Не слушай ее, Флэддок, читай лучше, где говорится, кого на чем застукали и на какой срок осудили. Это самое интересное!
— Здесь в конце есть стоящая вещь, — отозвался Флэддок. — Не просто новости, а что-то вроде романа. Называется сериал. Что-то вроде тех ужастиков, что продают на бульварах всего за пенни.
— Можешь мне не объяснять, что такое сериал, — ответила Луиза Ловкие Ручки. — Но какой от него толк? Начала мы не знаем и вряд ли кто из нас когда-нибудь прочитает конец. Ведь что нам с вами светит? Торчать под солнцем на поле, гнуть спину на какого-нибудь дармоеда.
— Эх, жаль, что вы не хотите ее слушать — вздохнул Флэддок. — Я сам прочел ее не далее как вчера, и скажу честно, ничего лучше мне в последнее время не попадалось. Народ называет это небесными сказками. Речь идет о группе аэронавтов, которые на воздушном корабле путешествуют к одной из наших лун и обнаруживают там совершенно неизвестных существ. Действие происходит в Шакалии, а сочинила историю какая-то женщина.
— Женщина? — удивилась Луиза Ловкие Ручки. — А можно на нее посмотреть? Там есть ее портрет?
— Нет, портретов автора обычно не печатают, — пояснил Флэддок, но страницу все-таки показал. — Есть лишь имя — М. У. Темплар. Если вам попадается история, чей автор вместо полного имени подписывается инициалами — можно держать пари, что это женщина… а все потому, что книжонки раскупаются лучше, если публика не знает, что их сочинила женщина.
Флэддок умолчал про то, что знаком с автором лично. И это точно женщина.
— Читай лучше подлинную историю, про грабежи и убийства, — настаивал Галлон.
— Опять? — вздохнул Флэддок. — Ладно, слушай, если тебе так хочется, про грабежи и убийства, но только при условии, что после этого я прочту для Луизы сериал. С какой истории мне начать?
— Про то, как шулер получил в брюхо нож после того, как его застукали на жульничестве, — предложил один из заключенных, юный крабианец, у которого не хватало одной руки.
— Нет, — возразил Галлон, и его осунувшееся лицо приняло серьезное выражение. — Лучше историю про Гуда с Топких Болот. Ту, в которой он убегает от двадцати легавых после того, как прикончил владельца шахты. Этот кровопийца оставил рабочих умирать под обвалом, а все потому, что
— Ты сущий болван, Галлон! — пискнула Луиза Ловкие Ручки. — Нет никакого Гуда с Топких Болот. Это все выдумки! Просто радикалы пользуются этим именем, когда им нужно по-настоящему запугать народ.
— Неправда! Никакие не выдумки! — не сдавался Галлон. — Про него всегда пишут в газетах. Говорят, у него есть два пистолета, которые по ночам светятся дьявольским огнем, когда сам он становится невидим. Говорят, стоит легавым выйти на его след, как на его свист с неба слетаются лэшлайты, чтобы его спасти.
— Мой дедушка, бывало, рассказывал мне истории про Гуда с Топких Болот, которые в свою очередь ему рассказывал еще его собственный дед, — не унималась Луиза Ловкие Ручки. — Он что, постоянно жует леааф, этот ваш Гуд? Или он — привидение? Ты еще скажи, что веришь в Мать Белую Лошадь, которая приносит подарки в день зимнего солнцестояния. Смотри, Галлон, вдруг тебе завтра и впрямь что-нибудь перепадет.
Их чтение было прервано лязгом ключей в замке, после чего вместе с порывом свежего ветра в затхлую камеру вошел надзиратель.
— Живо всем подняться, мои красавчики! К вам гости, причем очень даже уважаемые. — Он оглянулся на старого крабианца, стоявшего у него за спиной. — Ну, или довольно уважаемые. Двум джентльменам требуется дополнительная пара рабочих рук. Заключенный Флэддок, ты здесь?
Флэддок встал.
— Считай, что тебе сегодня крупно повезло, приятель. Тут одна колонистка, проглядывая списки подлежащих высылке, наткнулась на код твоей крови. Почему-то она решила, что ты ее не то троюродный брат, не то двоюродный племянник или типа того. В общем, она выкупила твой контракт.
— Везет дуракам, — пробормотал кто-то.
Флэддок кивнул и потрогал щетину на подбородке. Давно пора. Код его крови был не более реален, чем имя. Не более реален, чем его лицо, которое до сих пор при каждом прикосновении казалось изуродованным и опухшим. Он не переставал удивляться. Неужели другие заключенные и впрямь не видят сквозь эту маску, которую он носит после визита к одному сговорчивому уорлдсингеру. А вот фермерша, выкупившая его документы, вполне может приходиться ему родственницей. Роялисты давно уже видели в широких равнинах и густых лесах Конкорции удобное и, главное, безопасное для себя место.
Неужели еще долгие годы после визита к уорлдсингеру лицо коммодора Блэка тоже было точно таким же на ощупь? Флэддок с радостью спросил бы его, знай он, какие его ждут последствия. Но в одном хитрый лис был все-таки прав. Пока силы старого режима не могут успокоиться и упорно продолжают трясти дерево, в надежде, что оттуда свалится принц Алфей, самый верный способ выскользнуть из Шакалии — нарушить закон. И тут уж, как говорится, комар носа не подточит. В архивах Гринхолла появятся подлинные документы, подтверждающие содеянное преступление, после чего — бесплатная высылка на борту корабля, идущего в колонии, — и все это под носом у господ легавых. Они объявили, что предыдущий король мертв. Не хотелось бы их разубеждать.