Небесный Триллиум
Шрифт:
— Я плохо спал прошлой ночью, — сказал мальчик. — Можно я спущусь вниз? Не очень весело наблюдать за праздником издалека.
— Я пойду с тобой, — сказал Ягун.
Принц улыбнулся:
— В этом нет необходимости.
— Тем не менее, — настаивал старый охотник, — мы пойдем вместе.
Он подождал, пока мальчик начал спускаться по трапу, и последовал за ним.
Толивар помог Ягуну убрать одежду и мусор, оставшиеся после переодевания, затем забрался на одну из узких коек в носовом отсеке и притворился спящим.
Около часа ниссом сидел
Все иллюминаторы судна были не более двух ладоней в ширину, кормовой люк был задраен, так что ему оставалось только воспользоваться трапом. Толивар был уверен — Ягун или Критч будет охранять трап всю ночь, он также был уверен, что ни один из них не подозревает, что мальчик попытается сбежать. Аборигены думали, что Толивар все еще скорбит по Ралабуну и намерен сдержать обещание не пользоваться магией. Полагая, что Толивар не знал о пленении королевы Анитель, Ягун и Критч решили, что у него нет причин отправляться на ее поиски.
«И они ошибаются, — мрачно сказал принц сам себе, — причем в каждом случае».
Соскользнув с койки, он надел башмаки, потом водрузил на голову корону.
«Талисман, — отдал он мысленный приказ, — скажи, где Ягун спрятал Звездный Сундук?»
Он в центральным ящике на камбузе.
Затем Толивар приказал талисману сделать его невидимым. Он достал Сундук, положил в сумку, в которой лежал один из костюмов, и привязал длинный сверток к спине. Когда сумка и корона тоже стали невидимыми, он отдал короне следующий приказ:
«Скажи, как я могу погрузить Ягуна и Критча в заколдованный сон?»
Просто представь их в этом состоянии и отдай приказ.
«Заклинание… не причинит им вреда?»
Они со временем могут умереть от жажды и голода, если ты не пробудишь их или не изменишь заклинание.
«Могу я приказать им проснуться на рассвете?»
Конечно.
Принц Толивар закрыл глаза и представил аборигенов лежащими на палубе и постепенно теряющими сознание, потом он представил их просыпающимися на рассвете, отдал приказ и открыл глаза.
«Они спят?»
Да.
Облегченно вздохнув, мальчик поднялся по трапу на палубу. Аборигены лежали, свернувшись калачиком, по обе стороны от корзины с разноцветными яйцами. Толивар подтащил маленького Ягуна поближе к Критчу и накрыл их обоих брезентом, чтобы защитить от холода и возможного дождя. Он посмотрел задумчиво на корзину, достал из нее сетку с метательными снарядами, привязал к поясу и сделал невидимой.
«Талисман, скажи, где моя мать?»
Вопрос неуместен.
Принц почувствовал, как бешено забилось его сердце.
«Она скрыта силой злобной Звезды?»
Вопрос неуместен.
Но принц уже знал ответ. Ведь когда Орогастус хотел, чтобы он узнал, какой опасности подвергается его мать, принц видел ее абсолютно отчетливо.
— Я знаю, как ее найти, — сказал себе Толивар.
Он посмотрел на небо. Пелена высоких облаков окружила Три Луны призрачным ореолом, поднявшийся
Толивар должен был задать талисману последний вопрос, от ответа на который зависела его последняя надежда.
«Орогастус сможет увидеть меня, даже если я буду невидимым?»
Да, так как ты еще не решительно отвергаешь его.
Принц так и думал.
Оставаясь невидимым, он сошел по трапу на набережную, не глядя на корабли в бухте. Один из них — огромная трирема — поднял якорь и медленно подходил к берегу.
Глава 24
Армия Орогастуса тайно проникла в Брандобу небольшими отрядами через редко используемые Охотничьи ворота в северо-восточной части беспорядочно разросшегося города. По приказу Господина Звезды члены Гильдии и воины смешались с пестрой толпой празднующих. В назначенное время они должны были встретиться с партизанами эрцгерцогини Наелоры в центральном парке, где, если все пройдет удачно, захватчики получат приказ на штурм дворца.
Все приверженцы Гильдии были одеты в одинаковые костюмы из черных перьев, на масках были изображены характерные золотистые глаза. Единственным исключением был небольшой человек, ехавший позади одной из черных птиц, в скромном черно-белом наряде грисса поверх простого шерстяного платья.
— Перестань извиваться, — прошипела Наелора своей пассажирке, — а то прикажу Звезде сковать тебя болью.
— Если бы ты развязала мне руки, — сказала королева Анигель, — я смогла бы схватиться за седло и не боялась бы в любой момент потерять равновесие. Кроме того, голова этой проклятой птицы постоянно опускается мне на глаза.
Эрцгерцогиня рассмеялась:
— Освободить тебя? Только не это, королева-ведьма! Не сомневаюсь, ты способна на колдовство, даже лишившись своего противного цветка.
— Я — не ведьма, — спокойно ответила Анигель, — и Черный Триллиум, которого ты так боишься, просто защищает меня и не способен никому причинить вреда.
— Ха! Расскажи это колдунам, которые пытались снять его с тебя, пока ты валялась без чувств в Огненном замке. Их пальцы сгорели до костей, стоило им только прикоснуться к этому проклятому амулету.
— Правда? Не знала, что мой янтарь Триллиума способен на такое. Я не собиралась причинять твоим людям боль умышленно.
— Полагаю, — произнесла Наелора язвительным тоном, — ты также не хотела причинить боль тем, кого сожгла заживо во время побега в долине Огненных гейзеров!
— Я сожалею о смерти наших преследователей, — сказала Анигель, — но они стреляли в нас из древнего оружия и угрожали моей жизни и жизни моих спутников. Пары вспыхнули от их же оружия.
— По твоим словам, — сказала Наелора, — они сами виноваты в своей смерти. — И едва Анигель попыталась возразить, приказала ей замолчать.