Небесный Трон 13
Шрифт:
«Давай проверим, насколько честен ты был…» — подумал Кай, вводя названный Шаофеном код. Если он не подойдёт, то вторая попытка появится через час. Третья — через день, четвёртая — спустя год, а пятая уже только в следующем тысячелетии.
Как ни странно, но пароль оказался верен. На экране с огромной скоростью замелькали различные надписи. И если первая половина была на понятном Каю языке, то вот вторую интерфейс Системы переводить не стал. Впрочем, Суверен Храма и так узнал эти необычные продолговатые символы с обилием точек и кружков — письменность Первых. С ней он был не слишком хорошо знаком,
Наконец поток сообщений прекратился, и на панели застыла одна-единственная надпись, а также поле для ввода ответа.
«Указать… нет. Подтвердить… подтвердить идентификатор хозяина. То есть владельца пароля. Идентификатор… — задумался на миг Кай. — Имя? Да, символ похож. И что теперь? Шаофен ничего про это не говорил. Значит, либо вообще ничего не знал, либо не видел смысла отдельно сообщать, если это и так его имя. Что ж, попробуем рискнуть…»
На всякий случай Кай ввёл имя Шаофена на языке Первых, потратив несколько минут на максимально корректный подбор символов. После подтверждения ввода снова промелькнул целый список сообщений, а затем высветилось всего несколько символов. Экран информационной панели мигнул красным цветом.
«Значит, не Шаофен, — вздохнул Кай. Перевести все увиденные строчки ему не удалось, однако общую суть он понял. Проблема точно заключалась не в том, что он ввёл с ошибкой или без титула. — Но кто тогда?..»
Бросив взгляд на таймер, отсчитывающий час до новой попытки ввода пароля, Кай присел у стены.
— Что это за место? — спросила Лилит.
— Сюда шёл Шаофен. Раскрыл перед смертью, в обмен на сохранение жизней его подчинённых.
— Обманул с паролем? — взглянула девушка на информационную панель.
— Нет, пароль подошёл. Но нужно ещё имя, о чём, похоже, сам дух даже не подозревал.
— Да уж, представляю его лицо, когда он понял бы, что, прождав полмиллиарда лет, всё равно не сможет попасть сюда, — усмехнулась Рианна.
— И что теперь? Вижу, осталась одна попытка. Точнее, мы ведь не будем ждать потом ещё сутки? — сев рядом с Каем и прислонившись к его плечу, Лилит активировала силу Прародителя Фениксов. Мгновение спустя их обоих окутало Целительное Пламя, принявшись ускоренно восстанавливать Божественные Оболочки.
— Спасибо, — взглянул Кай на девушку, невольно отмечая её идеальное сходство со своей земной матерью. Даже спустя совместно проведённые в Пагоде тысячи лет он так и не привык к этому. Идеальная память попросту не позволила. — Нет, столько ждать мы не будем. Но на час задержимся. Есть одна идея.
— Напомню, что оставаться здесь довольно опасно, — вмешалась Химера.
— Поэтому мы спрячемся, — кивнул мужчина, укрывшись Рваным Плащом Путника.
То же самое сделали и Лилит с Шакой, воспользовавшись своими частями артефакта, после чего Кай применил Технику Забвения. Вся троица вмиг исчезла.
— Как удобно… А мне что делать? — осмотрелась Рианна.
«С нами тебя никто не держит, да и ты сама ведь не просила о помощи, — припомнил ей Кай. — Уверен, что-нибудь придумаешь».
Ничего не ответив, Рианна отошла в центр перекрёстка и прикрыла веки. Несколько секунд спустя тело девушки начало уменьшаться, словно сдуваясь, пока в конце концов
Столь тонкая манипуляция тканями не могла быть не чем иным, кроме как Божественной Силой. В Пагоде Грин помог Рианне избавиться от прежнего Дара, после чего она разработала собственные умения. Первым из них стала Власть над Жизнью, дающая адептке абсолютный и моментальный контроль как над клетками, так и над более малыми их частями. В целом эта способность напоминала её прежние, однако была на порядки более качественной. С ней Рианна могла как угодно менять свой внешний вид, форму и даже физические свойства, а также существенно перераспределять параметры. Разумеется, Химера сохранила умение накапливать дополнительную плоть в теле, которую затем могла использовать для ускоренной регенерации, временного усиления, создания различных существ, болезней и многого другого.
Апогеем же Власти над Жизнью являлось временное превращение Божественной Оболочки в материальную плоть, благодаря которому Рианна и смогла полностью рассеяться. Теперь обнаружить её стало практически невозможно, ведь даже Каю для этого пришлось напрячь энергетическое зрение.
Правда, продолжительное удержание Божественной Оболочки в материальном виде и сохранение связей между клетками должно было отнимать немало эфира, а также серьёзно нагружать Волю. Конечно, это не уровень Шаофена, который вообще разделялся на отдельные атомы, однако слишком долго в таком состоянии Рианна всё равно не могла существовать.
С другой стороны, сколько же простора открывала эта способность…
«Сокрытие, разведка, а ещё внедрение и захват чужих тел, как это было с моими клонами… — вспомнил Кай. — Возможно, она даже способна исцелять Божественную Оболочку, когда превращает её в плоть. Ничуть не удивлён, что Грин решил оставить её себе, в отличие от других Столпов Культа. В вопросе Пути Жизни она ужасающе гениальна. Я и сам не отказался бы от такого подчинённого, не будь Рианна тем, кем является. Метку адепта с неё, конечно, сняли, но суть-то не изменилась. Она готова легко предавать и нарушать обещания, а стремление к совершенствованию есть только в аспекте её исследований, но не силы и прочего. Будь у нее такая возможность, Рианна уже давно восстановила бы свои фермы…»
Отбросив посторонние мысли, Кай вернулся к своей задумке. Через час он сможет снова попытаться открыть Зал Плоти, и за это время должен выяснить имя владельца пароля. Изучение колебаний информационной панели или врат ничего не могло ему дать — расшифровка займёт десятилетия, — поэтому оставался лишь один способ…
Путешествие во времени.
Впрочем, всего лишь формальное.
Усилив энергозрение и погрузившись в медитацию, Кай потянулся восприятием к гиперструне Пути Времени, мысленно отсекая всё остальное. Вскоре мир вокруг него померк и осталось лишь бесконечное пространство, сотканное из единой нити. Пронизывая всё мироздание, она непрерывно взаимодействовала с каждой струной во вселенной, сохраняя в себе отголоски их колебаний.