Неблагодарная работа
Шрифт:
— Ну, пошли служивый.
Они вышли во двор. Князь отвязал своего коня, и еще раз взглянул на служивого. Тот ловко впрыгнул в седло, словно и не монах был, а казах. «Нет, не вернется, он в монахи», — подумал князь.
Через два часа прибыли в расположение воздушных шаров. Князь Ельчанинов спрыгнул с коня и подбежал к Егорке.
— Ну, что? — спросил он.
— Дым.
— Знаю, что дым, — молвил князь, — где он твой дым?
— Сейчас шар воздухом наполним. В небо поднимемся, вы сами ваше сиятельство увидите.
— Увижу, — прошептал Ельчанинов
Между тем второй «Андлар» медленно стал опускаться. Когда он коснулся земли, князь подскочил к выбиравшемуся из него родственнику князя-воеводы.
— Что скажешь Семен? — спросил он.
— Над морем, в районе Крестового острова с утра начал подниматься густой черный дым. Словно что-то там горит…
— А не может это быть, что охотники там или поморы. — Перебил его, Силантий Семенович.
— Да откуда там охотники. Поморы эти могут в районе тех островов быть. Так ведь они дядькой моим почти все в крепости закрыты.
— Вот то-то почти все. А если кто не послушался и ушел в море… Семен взглянул на Ельчанинова.
— Даже если и ушли, то вряд ли от них был бы такой дым. Это или надо лодку сжечь, или лес подпалить. Вот вы меня не дослушали ваше сиятельство, — проговорил с укором в голосе паренек, — перебили. А я вам хотел доложить, что видел сейчас в море силуэты семи кораблей. Что движутся со стороны пожарища к Ново-двинской цитадели.
— Так что же ты… — Начал, было, князь, да замолчал. Ведь племянник воеводы в чем-то был прав. Это он сам, не выслушав донесение до конца, перебил летчика. Князь вздохнул, направился, было к домику, когда его окликнул Егор.
— Ваше Сиятельство, — проговорил тот. — Шар готов.
Вернулся. Забрался в корзину. Стоявший внизу монах (этот даже и не подумал переодеться в камзол) медленно стал стравливать веревку. Шар потихоньку стал подниматься в небо. И князь вновь ощутил те же самые ощущения, что были у него в тот день, когда они втроем: он ремизов и Золотарев, поднялись в первый раз в небо.
Шар замер. Егор достал из коробочки, что была прикреплена к корзине подзорную трубу. И показал в ту, сторону, где над лесом поднимался черный дым.
«А ведь его с земли, и даже с дерева и не узришь, — подумал Силантий Семенович, — Ай, да Золотарев, ай да эстляндец».
Дым действительно был такой густой, что казалось, будто он затмит собой солнечный свет.
— А ты как считаешь, — спросил вдруг князь у Егора, — Что горит?
— Если допустить, что сие устроено злодеями, — молвил летчик, — я считаю какой-нибудь корабль. Шведы на него наткнулись. Рыбаков поубивали, и подожгли.
— Оно конечно верно, — согласился Силантий Семенович, — но есть одно но. Живы рыбаки.
— Как это живы?
— Я думаю, когда шведы на их корабль наткнулись, вполне возможно те на острове были. Увидели шведов, не вышли. Те пождали чуток, а потом подожгли. Как бы те не сообщили об их появлении.
— Но дым… — начал, было, Егор, но Ельчанинов перебил:
— Дым с земли не виден. Мы и то, только благодаря шарам и разглядели.
Князь замолчал и
Тем временем шар медленно стал спускаться. Когда он коснулся земли. Монах закрепил его прочно веревкой. Затем помог выбраться князю и летчику.
Ельчанинов подозвал к себе Семена. Когда тот подошел, сказал обоим пилотам:
— С кораблей глаз не спускайте. Смотрите у меня. Поднимайтесь по очереди. Сказал, вскочил на коня и умчался в сторону города.
«Двадцать пятого в четыре час по полудни мы миновали селение, у которого стояло на якоре несколько русских ладей; из опасения, что приятель прознает о нашем прибытии, не решились на них нападать. Продолжили свой путь».
Записал в журнал Карл Лёве. Вышел на палубу и закурил трубку. Подошел к нему лейтенант Юхан Алин, протянул подзорную трубу, командор отрицательно помотал головой. Вот уже сутки, как Лёве глодали сомнения. Он все думал, а правильно ли поступил, когда отдал приказ сжечь лодку. Может, стоило оставить одну из яхт, глядишь и поймали бы ту «дичь», что скрылась в лесной глуши острова. Карл вздохнул тяжело, чем вызвал удивление у лейтенанта.
«Пусть думает, что о родине тоскую, — подумал он, — а ведь у меня на душе кошки скребут. Такое ощущение, что на гибель эскадру веду. Будем надеяться, что дым от горящей ладьи не виден был. Слава всевышнему, — вновь вздохнул командор, — русские заставы далеко. В лучшем случае до них сутки идти. А на таком расстоянии, не то, что дым, остров то не разглядишь».
— Собрать в моей каюте всех офицеров, — скомандовал Карл Леве, развернулся и направился в сторону кормы. Затем остановился и добавил, — часа через два. Лейтенант засуетился и убежал.
Через два часа, когда корабли бросили якоря в миле от острова Сосоковец. Шлюпки с двух фрегатов, двух яхт, шнявы и галиота подошли к «Варбергу». Одним за другим капитаны поднялись на палубу. Перешептываясь, они прошли в каюту командора. Там кроме Карла Лёве были: лейтенант Юхан Алин и голландский штурман Петер Андерсен, служивший шведской короне вот уже восемь лет. Причем голландец частенько раньше бывал в Архангельском городке, но был изгнан оттуда. Причина, по которой русские это сделали, Петер умалчивал.
— Господа присаживайтесь, — приказал командор. Когда офицеры выполнили его просьбу, поинтересовался, — знаете ли вы господа, что мы в миле от архангельского речного бассейна? Одобрительный гул. Карл поднял руку и шум прекратился.
— Посему приказываю, по прибытию на свои корабли поднять полотнища английских, голландских и бременских флагов. Это нам позволит получить на борт русских лоцманов. — Леве закашлял, все-таки курение да холодный северный ветер давали о себе знать. — И еще господа, у русских, как утверждает господин Андерсен, — добавил командор, — скоро будет таможня. Голландец кивнул и промычал: