Неблагоразумная леди

Смит Элинор

Да, Бат оказался гораздо милее, чем Пруденс могла ожидать, и тем не менее она с удовольствием обошлась бы без этого внимания и вернулась бы в свой уютный кабинет, если бы Даммлер посещал ее, как раньше. Мысль же о том, что она упустила шанс на что-то большее, удручала ее. Десять дней прошло, и молчание Даммлера стало пугать Пруденс.

По утрам Кларенс отправлялся в зал для питья целебных вод, где Пруденс встречали с неизменным ажиотажем, и проходил мимо витрины, где был выставлен ее портрет.

— Сегодня вечером в Верхнем зале дают концерт, — заметил он,

оторвавшись от газеты.

— Да, но будет только итальянский певец, — добавила миссис Маллоу. — Едва ли тебе это понравится.

— Почему же? Итальянцы лучшие певцы. Конечно, мы пойдем.

Кларенс купил новый камзол, предвкушая посещения Карлтон-Хаус в будущем, и ему не терпелось покрасоваться в нем. Он приобрел три билета заранее, чтобы у них были лучшие места. Уилма не хотела идти, но Пруденс понимала, что от дядюшки так просто не отделаешься, и на концерт она пошла с удовольствием.

Однако только она села на свое место, как в зал вошла графиня Клефская под руку с высоким молодым человеком. Они заняли места в другом конце зала. Это был лорд Даммлер, и если он и посмотрел в сторону сцены, то лишь мельком. Всю первую половину концерта Даммлер смотрел в сторону Пруденс, так что, в конце концов, она не могла сделать вид, будто не замечает его.

Глава 18

Пруденс боялась антракта и надеялась, что его не будет. Итальянец вызвал бурные аплодисменты. Даммлер все так же не отрывал глаз от нее и лишь в конце каждого номера слегка хлопал в ладоши, даже не глядя на сцену. Дядюшка заказал столик в антракте, и миссис Маллоу пошла под руку с Кларенсом выпить чашку чаю. Сейчас Даммлер подойдет. Что-нибудь скажет — что именно, Пруденс не могла вообразить. Наверное, представит их графине Клефской. Они не встречались, но Пруденс знала графиню в лицо. И что Даммлер делает в компании этой ханжи?

Он не подошел. Она не стала рыскать по залу в поисках его, однако, когда они снова заняли свои места, он издали поклонился им.

Всю вторую часть концерта Даммлер смотрел на сцену. Лишь раз десять повернул голову в сторону Пруденс, что от нее не ускользнуло, хотя она не смотрела в его сторону. Когда публика стала расходиться, Даммлер не попался им на глаза, и Пруденс поехала домой со смешанными чувствами. К счастью, Кларенс вообще не заметил его. Не придется выслушивать, что он специально приехал в Бат, чтобы на ней жениться. И все же зачем он приехал?

Покинув Пруденс в «Джордже», Даммлер вне себя от ярости уехал в Лондон. Первым делом он заехал к тетке и рассказал ей, что она ошиблась в отношении Севильи и характера его предложения Пруденс.

— Знаю, — ответила Хетти. — Он был у меня. Какой ужас эта история с ее матерью. Он мне рассказал, что, к счастью, оказался там и привел им доктора Найтона. Подумать только, что они себе позволяют в этих гостиницах! Как себя чувствует миссис Маллоу?

— С ней все в порядке. Что еще сказал Севилья?

— Я была к нему несправедлива. Он очень расстроен, что Пруденс отвергла его. Он, надо понимать, хотел сделать новую попытку.

Севилья считает, что ее невинность очень мила и заставляет относиться к ней с должным уважением. Я, правда, так и не уразумела, как эти белокурые красавицы… да ладно. Он говорил очень искренне и просил держать его в курсе. Кстати, что еще ты можешь сообщить?

— Через пару дней они едут в Бат.

— А еще?

— Я еще мне дали отставку.

— Глупец! Она отставила тебя? Да что она о себе думает, эта девчонка!

— У меня не было возможности сделать ей предложение. Она такое наговорила мне, впрочем, я того заслужил, Хетти. Моя праздность, распущенность, пьянство…

— Да о чем ты? Ты выпиваешь, дай бог, бутылку вина в день. А другие…

— Я сам наговорил ей черт-те что, потому что застал у нее Севилью.

— И она была с Севильей?

— Бога ради, Хетти, не начинай снова про Севилью! Я еще готов убить его. А это ей несносно. Она о нем высокого мнения. Достойный во всех отношениях джентльмен.

— Записной хлыщ.

— Мы судим его по своим меркам. — Даммлер горько усмехнулся и мрачно уставился себе под ноги.

— Тебе надо влюбиться, и жизнь снова станет прекрасной.

— Хетти, что ты несешь, не видишь разве, что я и так влюблен?

— Новая любовь разгоняет мрачную тень предыдущей.

— Оставьте мне хотя бы тень.

— Помилуй, Даммлер, каким ты стал занудой. Лучше скажи, что ты собираешься делать? Или так и будешь предаваться скорби и жалеть себя? Станешь методистом и забудешь о вине, женщинах и песнях?

— Тебе бы только все превратить в комедию. Беседы с Пруденс о книгах и прочих вещах доставляли мне самое большое удовольствие. Я сделаю еще одну попытку исправиться. — Даммлер внимательно посмотрел на нее, но глаза его смеялись. — Засим позволь откланяться, Хетти, — с подчеркнутой вежливостью проговорил он.

— Как же ты собираешься исправляться, если вся жизнь зависит от этого?

— Именно так и потому это возможно. — Он помахал рукой и вышел.

Даммлер решил серьезно пересмотреть свою жизнь. Он перестал видеться со светскими повесами, полдня работал, обедал с чопорными аристократами и страшно скучал. Однако он не обманывал себя, что скука одолевает его из-за маленькой леди с пронзительными фиалковыми глазами.

Целую неделю он был образцом благопристойности, но бесцельность его подвигов скоро стала ему в тягость. Пру в Бате. Она все равно не знает, как он изменился. Никто ей не сообщит, что лорд Даммлер по шесть часов в день сидит за письменным столом, пытаясь работать, а обедает со своим издателем. Нет, надо ехать в Бат и там, на месте, вновь снискать ее милость, продемонстрировав свои успехи на поприще самоусовершенствования.

Он остановил свой выбор на вдовствующей графине Клефской, кузине своей покойной матери. Первая дама в Бате, чопорная блюстительница нравов, она славилась безупречной репутацией. А он со своей репутацией был для нее воплощением греха, и если она примет его, то исключительно в том случае, если сочтет, что спасает его от адского проклятия.