Неблизкие

Савицкая Элла

А глаза? Остались такими же наглыми, какими он смотрел со снимка? Если судить по поведению и манере разговора, то да. Если не стали еще наглее.

Усмехнувшись, отворачиваюсь и медленно возвращаюсь обратно. Но дойти не успеваю. В момент, когда я как раз оказываюсь в паре шагов от двери, она открывается и в темноту врывается яркий поток света вместе с Максимом.

— Ау-у, — зажмурившись, выставляю вперед руку.

— Воу. Сорри. Выключить?

— Да.

— Ща, — пара шагов, щелчок и шаги обратно, —

готово, можешь открывать.

Осторожно приоткрыв глаза, всматриваюсь в пространство.

— Прости. Я тебе плед принес. По ночам бывает прохладно.

Максим кладет на край кровати плед и останавливается напротив меня.

Ого. А он даже выше, чем мне показалось.

С сожалением понимаю, что черт лица не рассмотреть. Слишком темно.

— Тебе можно снимать повязку? — внимательно всматривается в меня.

— Только в темноте и ненадолго. Мне нужно закапать капли.

— М-м-м.

— Хотела осмотреться.

— Можем по квартире пройтись, если хочешь. Там свет только от мониторов. Или тебе нужна совсем темнота?

Пожимаю плечами.

— Я не знаю. Но можем попробовать.

— Давай руку. Обойдемся без твоей палочки, — без спроса обхватив мои пальцы, Максим выводит меня из спальни.

— Это трость, а не палочка, — фыркаю, чувствуя, как внутри что-то очень остро реагирует на его очередное самовольное прикосновение.

Оказавшись в зале, первое, что я вижу — это несколько мониторов, занимающих собой буквально треть пространства. Ноутбук, компьютерный блок, большая светящаяся аудио система. На мониторах какие-то бегущие строчки, которые рассмотреть конечно, я не в состоянии.

— Ого-о-о. Это все твое? — моя челюсть в шоке падает.

Никогда не видела столько компьютеров у одного человека.

— Мое.

— Зачем тебе столько?

— Я же говорил — подрабатываю.

Мы подходим чуть ближе, и света становится больше. Он мягкий и не режет глаза.

Перевожу взгляд на Максима. Одновременно со мной он делает тоже самое, опуская взгляд на меня.

Мы зависаем.

На голове у него беспорядок, на висках волосы выбриты, а к макушке становятся длиннее. Выглядит стильно и очень симпатично.

Не замечаю, как всматриваюсь внимательнее.

У него идеальная линия челюсти, на подбородке ямочка. Широкая бровь насмешливо ползет вверх, а наглющие глаза с не меньшим интересом изучают мое лицо.

— А ты красивая, стесняшка.

От чувственной улыбки в желудке сжимается.

К щекам стремительно приливает краска от собственной любознательности. Это же я также, как и он, рассматриваю его!

Быстро отворачиваюсь.

Положив ладонь на спинку дивана, спешу вперед.

— Ты вывел меня сюда, чтобы оценить мою внешность или помочь сориентироваться в пространстве?

— Совместить приятное с полезным, — хмыкает позади

меня.

Наглец.

Сделав шаг вперед, наступаю снова на что-то шуршащее.

— Ты сказал, что убрал, — притормаживаю, опуская голову вниз.

Пустая пачка от сухариков что ли?

— Убрал. Частично. До сюда еще не дошел.

— Максим..

— Я помню-помню. Перенесем уборку на ночь. Раз уж ты в состоянии видеть, вместе нам убирать будет гораздо быстрее, — этот засранец подходит сзади и кладет мне руки на талию.

Мизинцами цепляет бедренные косточки.

Мое сердце дергается и заходится от ощущений.

— Я здесь не мусорила. И вообще, мне противопоказаны нагрузки, — снимаю его руки, потому что ощущается это… чересчур.

Он поднимает пачку и комкает ее в кулаке.

— Здесь грамм десять от силы. Никаких нагрузок.

Сложив руки на груди, возмущенно оборачиваюсь, а ему весело.

— Шучу я. Ты вообще запоминаешь пространство, или только на меня смотришь?

Закатив глаза, отворачиваюсь. Ну что за человек?

Вот только я кажется, действительно смотрю больше на него, чем запоминаю что где располагается.

Так, ближе к делу.

Диван, длинная низкая полка с телевизором у стены, а в другом конце зала островок кухни. Тут рассмотреть, что где стоит не получается, так как света от фонарей не достаточно, а мониторы не настолько яркие, чтобы осветить все пространство.

Но даже так, уже намного лучше. Мой мозг примерно запечатлел что и где, завтра мне будет однозначно легче.

— Спасибо за экскурсию. Пора закругляться.

Разворачиваюсь и неспешно иду обратно. Боюсь наступить еще на что-то.

— А днем тебе совсем нельзя без повязки? — Максим следует за мной.

— Нет. Еще три недели нужно поберечься. Нельзя, чтобы глаза что-то раздражало, или не дай Бог попало в них что-то. Операция слишком дорогостоящая.

Присвистнув, обгоняет меня и смотря мне в лицо, идет задом.

— А если что-то пойдет не так?

— Придется экстренно лечить. Таблетки, уколы. Если пойдет сильное отторжение, нужно будет делать повторную операцию. Я стараюсь об этом не думать и настраиваться на лучшее. Все-таки восемьдесят процентов подобных операций проходит успешно.

Ударившись спиной о косяк, останавливается около моей спальни.

Ведёт меня взглядом.

— То есть шкурку у лягушонки сжигать запрещается?

— Что? — не понимаю сначала, а потом прослеживаю его взгляд, направленный на повязку, лежащую на тумбочке.

Обалдел?

— Если ты пытался сделать комплимент, Максим, то у тебя не получилось.

— Первый нормальный ты проигнорировала.

Прохожу мимо, случайно цепляя плечом его грудь и тут же отшатываюсь.

Кожа взрывается мурашками, а грудь — обидой.