Небо Атлантиды (Операция «Форс-мажор»)
Шрифт:
– Какое же?
– Истребитель, если он никого не может сбить, – не истребитель, а мишень.
– Так что же? У нас нет шансов?
– С другой стороны, во всяком бою предварительная моральная победа составляет половину успеха. Лётчик, который в момент сближения самолётов самым решительным образом проявляет намерение принять бой, уже находится на пути к победе, хотя при этом ещё не сделал ни одного выстрела… Скажи мне, Алексей, ты когда в сундуке рылся, кроме лекарств, ничего не находил?
– Ну… там… аварийный запас стандартный…
– Ракетница есть?
– Есть.
– Бери ракетницу, заряди, открывай дверь и жди моей команды. Только смотри там, не вывались.
– Понял,
– Воздушный бой? Вы уверены, Первый?
– Абсолютно уверен. Прошу разрешения открыть предупредительный огонь.
– Э-э-э… Если это необходимо… По вашему усмотрению, Первый.
Руководитель полётов нашёл формулировку, которая позволила ему переложить ответственность на плечи пилота перехватчика. А обозлённому Мартусявичусу этого было вполне достаточно.
– Немедленно измените курс и следуйте за мной, – в третий раз повторил он на «аварийной» частоте, скорее, для очистки совести, чем из желания спасти террористов. – В противном случае я буду стрелять.
Террорист отозвался почти сразу.
– Помимо правил ведения боя, – сказал он, – существуют рекомендации по выбору вида атаки. Лучшим вариантом советские теоретики воздушного боя считали атаку сзади после пикирования, объединявшую в себе достоинства атаки сзади и атаки сверху. Её основной и, пожалуй, единственный минус – трудность техники выполнения. Но разве нас могут остановить какие-то трудности?
Летящая впереди и выше «Цессна» сбросила скорость ниже двухсот километров в час, и Мартусявичусу волей-неволей пришлось продолжать прямолинейный полёт, выходя в переднюю полусферу. Он повернул голову, чтобы не выпустить цель из виду, и тут террорист выкинул новый финт. Как и обещал, он спикировал, заходя в хвост «Альбатросу», и Мартусявичус прибавил обороты, чтобы избежать столкновения. Майор ожидал, что «Цессна» оторвётся и уйдёт в вираж, но вместо этого злокозненный «коллега» стал догонять «L-39» и в какие-то секунды, рывком, оказался над хвостовым килем. А потом ослепительная вспышка на миг затмила небо и солнечный день…
Полковник Вайкшнорас распорядился установить один из терминалов, напрямую соединённых с системой оперативного управления Штаба обороны, в пресс-центре, а потом и сам спустился туда, с торжествующей улыбкой на губах.
Агенты ЦРУ выглядели неважно. Были они какие-то мятые, потасканные, с опухшими веками и суточной щетиной на подбородках.
– Есть новости? – спросил Риан.
– Отличные новости! – ответил Вайкшнорас, усаживаясь к терминалу и набирая личный пароль для входа в систему. – Сейчас я вам покажу нашу новейшую разработку, созданную, кстати, не без помощи американских специалистов. Вот список структур, подчинённых Штабу обороны. В настоящий момент нас интересует Центр управления полётами и наблюдения за воздушным пространством, который находится в Каунасе. Вот так мы можем понаблюдать за работой операторов… вот так – за работой руководителя полётов… Когда система будет интегрирована в «Балтнет», [61] мы сможем делать то же самое применительно к Центрам управления полётами всех трёх прибалтийских республик…
61
«Балтнет» – объединенная система контроля воздушного пространства и управления воздушным движением стран Балтии.
– Всё это очень интересно, – в довольно резком тоне сказал Риан, – но я не отношусь к числу вуайеристов. Вы можете мне сказать или показать,
Вайкшнорас не обиделся: он давно уже привык, что американцы (особенно те из них, кто облечён полномочиями) бывают грубы в своей прямолинейности.
– То, что я вам рассказываю, имеет непосредственное отношение к нашей проблеме, – пояснил Вайкшнорас снисходительно. – У нас есть веские основания полагать, что русские пилоты захватили частный самолёт и теперь направляются на нём к северной границе Литвы. Сейчас я выведу на экран дисплей воздушной обстановки. И мы сможем послушать переговоры руководителя полётов с пилотом перехватчика.
– Вы послали перехватчики? – удивился агент Фоули.
– А что в этом странного? Мы действуем так, как поступили бы в любой армии мира. Перехватчику дано задание вернуть захваченный самолёт на один из наших аэродромов. В ближайшие минуты он выполнит задание.
Вайкшнорас пощёлкал левой клавишей «мыши» и на экране монитора появилась разноцветная карта Литвы с движущимися по ней яркими точками.
– А сейчас послушаем, что говорит руководитель полётов…
Ещё один щелчок «мышкой», и из скрытых динамиков донеслось:
– Воздушный бой? Вы уверены, Первый?
– Абсолютно уверен. Прошу разрешения открыть предупредительный огонь.
– Э-э-э… Если это необходимо… По вашему усмотрению, Первый…
Агенты Риан и Фоули вскочили на ноги.
– Вы сошли с ума! – воскликнул Риан. – Там же госпожа Олбрайт! Немедленно прекратите перехват.
Вайкшнорас растерянно открывал и закрывал рот, будучи не в силах вымолвить хоть слово в своё оправдание. Такого поворота событий он не ожидал.
– Я повторяю! – ещё громче загрохотал Риан. – Немедленно отзовите ваш истребитель! Немедленно!
– Очень верное решение, – поддержал его агент Грин. – Если уж птичка вылетела из клетки, лучше ловить её в другом месте…
Вайкшнорас непонимающе уставился на него.
Лукашевич целил ракетницей над фонарём «Альбатроса» и выпалил сразу, как только Громов скомандовал: «Давай!». Выстрел получился так себе, но штурмовик – окрашенный в жёлтый и зелёный цвета, с «литовским» [62] крестом на хвостовом киле – тут же свалился вниз, словно в него запустили не сигнальной, а самой что ни на есть боевой ракетой класса «воздух-воздух». Лукашевич захлопнул дверь и упал на пол, потому что Громов положил «О-2» в глубокий вираж.
62
В государственной символике Литвы используется так называемый «лорранский» крест с двумя горизонтальными перекладинами, равноудалёнными от концов креста.
– Теперь уходим! – крикнул Константин, становясь в горизонтальный полёт и набирая максимально возможную скорость – 320 километров в час.
Только с очень большим трудом майору Мартусявичусу удалось вывести «L-39» из неуправляемого штопора, в который штурмовик свалился по его собственной вине. Эффект от внезапной вспышки был таков, что даже минуту спустя глаза слезились, и проморгаться никак не удавалось.
После «финта», который выкинули террористы, решительность и злость, которые владели литовским майором, развеялись, уступив место растерянности. Он совсем не был готов к сопротивлению со стороны легкомоторного самолёта. А вдруг на «Цессне» есть оружие – вроде тех лазерных пушек с ручным управлением, о которых так любят писать западные военные журналы? То-то террористы ведут себя так нагло…