Небо моей молодости
Шрифт:
Хуан очень доволен:
– Хорошо, что мы придумали эту спинку!
– Не мы придумали, а ты, Хуан!
– говорю я механику.
В тот день, когда мы прилетели в Сантандер, я лишь под вечер смог поговорить с ним.
– Знаешь, Хуан! Сразу попали из огня да в полымя. И я не успел поинтересоваться, как ты себя чувствуешь после полета.
Хуан удивленно приподнял брови:
– Спасибо, камарада Борес! Чувствую себя хорошо. Правда, в полете немного замерз, но, когда услышал, что вы стреляете, забыл о холоде.
– Не страшно было?
– улыбнулся я.
– Нет, что вы! Я все думал,
Хуан говорил искренне. Я знал это, но возмутился и резко сказал ему:
– Не говори глупостей, Хуан!
– Какие глупости, камарада Борес! Говорю вам, я всю дорогу думал о том, что сзади летчик совершенно не защищен, и сейчас об этом все время думаю.
– И тихо добавил: - Надо что-то сделать. Так дальше нельзя воевать.
Я не придал значения этим словам. Что можно придумать? Броню за сиденьем летчика? Но ведь это дело конструкторов: уж кто-кто, а они-то знают, что в бою смерть всегда подкарауливает летчика сзади. Видимо, конструкция самолета не позволяет устроить броневую защиту за спиной пилота. Броня утяжеляет вес самолета, снижает его летно-тактические данные. Ну, а что касается того, можно так дальше воевать или нельзя, то сама жизнь показывает: можно. Можно, если хорошо усвоишь одно правило: "Не подставляй в бою спину, а иди на врага грудью". Правда, правило правилом, а бой боем, и у человека не сто глаз. Но что поделаешь!
Не оценил я слов Хуана и скоро забыл о них так же, как и о вопросе, который он мне задал тем же вечером:
– Скажите, камарада Борес, как вела себя машина в воздухе, когда мы летели сюда?
– Отлично, - коротко ответил я.
– Очень хорошо, - задумчиво произнес Хуан и расплылся в улыбке. Прекрасно!
Гибель Гарсиа, молодого испанского летчика, окончательно утвердила Хуана в его решении.
Произошло это во время одного из налетов бомбардировщиков, когда франкисты приближались к аэродрому. Наша эскадрилья успела взлететь. Заметив это, фашисты тотчас же начали сбрасывать бомбы на окрестные населенные пункты. В прах разлетелось несколько домов мирных жителей, вспыхнули пожары. Мы врезались в строй фашистов. Воздушный бой завязался над самым аэродромом. Наши атаки вскоре увенчались успехом. Два бомбардировщика упали на окраине Сантандера. Но тут же на горизонте показалась большая группа немецких истребителей. В плотном строю они шли к месту боя.
Мы понимали, что нам придется нелегко, но каждый из нас с еще большей силой понимал и чувствовал, что сейчас с улиц Сантандера на нас смотрят отцы и матери, трудовой народ, который справедливо осудит своих сыновей, если они дрогнут в бою.
Мы пошли в лобовую атаку. Нас было значительно меньше, чем фашистов. Повсюду мелькали крылья с черными крестами. Но испанцы сражались самоотверженно. Буквально в течение нескольких минут немцы потеряли еще два самолета. Но и "мессерам" удалось сбить одного республиканца. Он упал на окраине аэродрома, словно и в смерти своей не желая расставаться с родным гнездом. Видимо почувствовав, что придется дорого заплатить за гибель нашего летчика, фашисты начали поспешно уходить.
Мы приземлились. Еще теплилась слабая надежда: может
Нет, Гарсиа был убит в воздухе, несколько пуль поразили его сзади.
– В спину?
– переспросил меня Хуан.
– Да.
– Камарада Борес, так больше продолжаться не может, я не могу спокойно смотреть на это!
Впервые я видел Хуана очень взволнованным.
– Разрешите мне на несколько часов уехать в город, а ваш самолет обслужит другой механик.
Я удивился, но тут же дал согласие: Хуан никогда не отлучался без крайней необходимости.
...Наступали сумерки. Полетов больше не предвиделось. Я уже было направился вместе с летчиками к автобусу, чтобы ехать к себе в общежитие, как вдруг на летное поле вкатил маленький грузовичок. Машина круто затормозила перед нами, и с нее спрыгнул Хуан. За ним степенно перелез через борт пожилой незнакомый человек.
– Камарада Борес!
– подбегает ко мне возбужденный механик.
– Я привез рабочего с судоремонтных верфей, и вот посмотрите, что еще мы привезли. Это листовая сталь. Настоящая сталь!
– И он показывает стальную плиту причудливой формы.
– Камарада Борес! Мы вырезали из стали такой кусок, который будет закрывать сзади спину и голову летчика. Весит он всего девятнадцать килограммов. Вот!
– И Хуан торжественно поднимает над головой плиту. Камарада Борес!
– Сталь со звоном падает на землю.
– Я в три раза тяжелее, чем эта плита...
– А ну-ка, принесите винтовку и несколько бронебойных патронов, - прошу одного из авиамехаников.
Мы ставим плиту возле большого камня. Я заряжаю винтовку и отхожу на сто метров. Выпускаю всю обойму. Тотчас же винтовку в сторону - и бежим к плите. Ни одна пуля не прошла навылет! Сделав лишь вмятины, все пять пуль, сплющенные, лежали на земле. Здорово! Первую минуту все стоят как зачарованные, не отрывая глаз от чудесной плиты.
– Давайте-ка попробуем ударить ближе.
Стреляю снова, и еще быстрее мы бежим к плите.
– Нет, ничего нет! Смотрите!
– ликует Хуан.
И правда - ни одного отверстия. Ну и здорово! И в тот же момент Хуан и рабочий, поднятые сильными молодыми руками, взлетают вверх.
...И вот я держу на ладони четыре бесформенных кусочка свинца и не могу оторвать от них глаз. Сколько жизней сбережет простое изобретение Хуана! Пройдут годы, и уже каждый боевой самолет обрастет броневым прикрытием сзади. И будет это прикрытие прочнее и надежнее, чем стальная плита, грубо вырезанная автогеном на сантандерской судоверфи. Но этот первый броневой заслон я не забуду никогда...
В тот памятный день стояла нелетная погода, и с утра я дольше обычного лежал на койке - делать было нечего. Вдруг задребезжал телефонный звонок.
– Слушаю вас.
Из штаба Северного фронта сообщали, что за перевалом фашистские бомбардировщики усиленно бомбят республиканские позиции, расположенные в одном из горных проходов.
– Неужели за перевалом хорошая погода?
– Да. Ведь здесь в каждой долине своя погода. Спрашивают: можем ли мы вылететь на помощь?
– Помощь очень нужна, франкисты решили любой ценой завладеть этим проходом, чтобы вывести через него свои войска к Бискайскому заливу, к городам Кихон и Сантандер.