Небо на плечах

Федорочев Алексей

– Чему обязана визитом, граф?
– спросила она, оторвавшись от рукоделья.

– Полина Зиновьевна сошла с ума, - не стал я разводить политесы.

– О! Я, признаться, и не надеялась, что вы заметите.

– Так вы знали?!

– Присаживайтесь, - отложив вязанье, сказала она, - Кофе? Я помню, вы черный любите. Всегда удивляюсь, когда вижу, как вы его пьете - Павел его терпеть не мог.

Любопытный штрих: тетушка, с которой мы общаемся от силы раз в квартал, помнит, что я предпочитаю кофе, а бабуля, которая вроде бы меня любит, всё норовит чаем угостить. Почему-то только

сейчас обратил на это внимание.

Когда кофейник и остальные атрибуты заняли положенное место на столике возле моего кресла, а шустрая любопытная горничная исчезла из комнаты, я повторил вопрос:

– Так вы знали?

– Граф, вы видитесь с ней раз в неделю, а я постоянно живу в одном доме. Конечно, я знаю. Увы! Несчастья последних лет не прошли для моей свекрови бесследно.

– И все-равно отпускаете ее из дома?

– А что вы предлагаете? Запереть? Так вы же с Ангелиной первые и примчитесь ее спасать из заточенья. Признайтесь, вы же не поверили бы, пока сами не увидели?

Задумчиво повертев чашку, вынужден был согласиться - не поверил бы.

– Что она успела натворить?
– поинтересовалась княгиня.

– Натворить - ничего. Когда она на всю чайную раскричалась, что Миша - ее персональное проклятие, я ее усыпил.

– Жаль!
– после этого высказывания у меня брови на лоб полезли сами собой.
– Петр Александрович не считает ее манию серьезной, а переубедить его у меня пока не получается, - пояснила Ксения Аркадьевна.
– Может, хотя бы сегодняшний случай заставит его пересмотреть мнение.

– Если это поможет - я подтвержу.

– Странно, что она вообще при вас сорвалась...
– и тут княгиня нервно расхохоталась, - Я поняла! Я всё поняла! Так вот что вы с Ангелиной задумали! Спасти Мишу от злобных и страшных нас! И обратились за помощью к Полине Зиновьевне! Так ведь?
– не дождавшись от меня подтверждения, она закончила веселье.
– Господи, вот это шутка судьбы!

Тетушка поднялась со своего места и прошлась по комнате. Теперь, когда складки платья перестали драпировать ее живот, бросилось в глаза, что женщина беременна.

– Мальчик, скажи, какими чудовищами ты нас считаешь?
– впервые с момента знакомства отбросила она официоз, встав напротив меня.
– Убить ни в чем не повинного ребенка?.. Родную кровь?

Женщина, повтори это четырнадцати моим братьям!

Но вслух произнес другое:

– Мы-то с вами знаем, что он вам не родной.

– Гавриил, - слегка переиначила она на благородный лад имя Упилкова, - был моему мужу тоже старшим братом. Ты не можешь этого знать, но он всегда опекал их с Андреем, не давая в обиду ни вечно занятому отцу, ни помешанной на Павле матери. Помогал мне, когда пришлось наравне с Петром включиться в управление частью предприятий. Подолгу гостил у нас. И поверь, мы до сих пор скорбим по нему не меньше, а может и больше, чем по Павлу. Несмотря ни на что! Твой отец, уж прости, но при жизни тем еще мерзавцем и кобелем был! Это только Полина Зиновьевна его недостатков не замечала, а те, кто его хорошо знал, на его счет не обольщались. А что там произошло на этих проклятых болотах - никто из нас не видел!

Так что Миша все равно нам племянник.

– И поэтому его запихали в самый суровый интернат, а теперь внезапно переводите подальше от столицы?

– Суровый! Зато и обучение он дает лучшее! Это Паша у нас был звездой и призывал ветра, как дышал, а нам, обычным середнячкам, нечего дать Михаилу в этом плане! А там и педагоги опытные, и не забалуешь.

– Почему тогда не в Царскосельский лицей? Там всё то же самое, а рангом заведение все же повыше.

– И в директорах у него давний друг Полины Зиновьевны! Ты сегодня сам всё видел, зачем спрашиваешь? А то, что забираем - так лето, каникулы. Я не буду утверждать, что люблю Мишу как сына, но уж отдых от муштры он заслужил!

– Был не прав, прошу прощения, - почти искренне извинился перед женщиной, которую считал до этого разговора законченной стервой.
– Тогда я надеюсь, вас не обременит мое предупреждение, что если с Мишей что-то случится до совершеннолетия, то я тоже вспомню о милой семейной привычке прореживать лишних родственников. Это же относится к Лине и Кате.

– Мальчик! Не надо мне угрожать! Мне, знаешь ли, и без тебя есть о чем беспокоиться!
– погладила она свой живот, - Угрожай лучше своей бабушке - это она у нас одержима идеей чистоты крови! Впрочем, надеюсь, Петр Александрович все же внимет голосу рассудка и изолирует ее от общества. Боюсь, ваши милые посиделки с сегодняшнего дня прекратятся!

– Надеюсь, вы оставите мне право навещать ее?

– Да навещай, сколько влезет!
– грубо ответила она.
– Ты же не успокоишься!

Пожал плечами:

– У меня всего одна бабушка. Если позволите, я бы еще и Бергена на консультацию пригласил - сами понимаете, если ее держать в блокираторах - долго она не протянет. Заодно он мог бы и вас осмотреть, - намекнул на ожидаемое прибавление в семействе.

– Я не возражаю, слухи, что я уморила свекровь, мне не нужны. Но, надеюсь, ты понимаешь, что совсем без блокираторов не обойтись?

Увы, но Ксения Аркадьевна была права, сумасшедшие одаренные были слишком опасны, хватало в прошлом инцидентов. До изобретения блокираторов психов-магов просто тихо умерщвляли, теперь же растягивали агонию, по-прежнему не зная, как лечить. Даже обычных сумасшедших излечивали через раз, а уж одаренных, на которых препараты действовали очень избирательно - вообще не пытались, держа на сильнейших успокоительных и в изоляции. И даже при таких мерах за поехавшим крышей одаренным не каждый соглашался ухаживать - блокираторы не всегда спасали. А еще сумасшедшие иногда бывали очень хитрыми, умело притворяясь жертвами системы.

– Я осознаю это, - выдавил из себя, скрепя сердце.

– А ты, похоже, действительно к Полине Зиновьевне привязался...
– удивилась Ксения Аркадьевна.
– Я-то грешным делом думала, что ты с ее помощью в клан пролезть собираешься!

– Кланы... как же вы все меня достали с этим! Не хочу я в клан, ни в ваш, ни в чей-то еще! Я категорически против, что кто-то будет мне указывать, чему учиться, чем заниматься, на ком жениться, в конце концов!

– Но будь у тебя возможность оказаться наверху?..