Небо на плечах
Шрифт:
И на сладкое: где-то в городе, возможно, еще остались имеющие больше прав, чем я. Более умные. Более родовитые. Но в приемной никого старше капитана не сидело. Потому что неодаренные, обычно, выше не поднимаются.
Как там Леха любит приговаривать? Это ж мой любимый расклад!
Никто не осудит, но если я сейчас отступлю, пойду искать знающих и ответственных - на фига была вся подготовка?
Это - Шанс! Джокер, пришедший намного раньше, чем требовалось, из колоды с целиком краплеными картами. Но других мне уже не сдадут.
Октябрь, двадцать девятое. Немного отстаю от классиков. Или
Взял трубку самого главного телефона.
– Тутонин, что за шутки?! Почему не отвечаете?!
– Роман Алексеевич уже никому никогда не ответит, ваше величество.
– Кто это? Представьтесь!
– Граф Васин.
– Егор?! Ты?! Что с Тутониным?
– Умер.
– Кто за него?
– Теперь я.
– Ты?..
– на том конце воцарилась тишина.
Очень коротко доложил обстановку в городе.
– Вы, помнится, задолжали мне разумную просьбу, государь?
– Что ты хочешь?
– Утвердите мое назначение чрезвычайным губернатором Петербурга. Всё равно больше некого. И те назначения, что я проведу, тоже. Мне будет проще работать, если вы меня поддержите.
– У нас нет такой должности.
– Так введите! Мне по барабану, как она будет называться!
– почти сорвался я.
– Ты понимаешь, что пока вы не разберетесь с эпидемией, я не смогу прислать никого?
– тяжело произнес Константин.
– Понимаю, государь.
– Хорошо!
– решился император, - Я утверждаю ваше назначение, граф! Указ о вашем назначении будет телеграфирован во все учреждения столицы и объявлен по радио. Жду от вас личных докладов каждые два часа!
– Так точно!
Военные смотрят не в лицо - они смотрят на погоны, но снимать мундир с мертвеца - нет, до этого я еще не созрел. Открыл встроенный шкаф, где не нашел запасного, зато обнаружил висящий в чехле парадный, со всем шитьем, позолотой и эполетами. Хрен с ним, придется брать такой! Отцепил от рукава родовой знак Тутонина, приколол свой. Мимолетно глянул на себя в зеркало - коротковат, но в целом - приемлемо!
Распахнул двери в приемную.
– Господа! Представляюсь по факту назначения. Чрезвычайный генерал-губернатор Петербурга граф Васин Егор Николаевич. У кого какие вопросы?
Растерянная тишина.
– Штабс-капитан!
– Обратился я к все еще висящему в Земелиной руке адъютанту, - Подготовьте приказ о вызове из запаса капитана Земелина-Васина с присвоением ему внеочередного звания майора и назначении его исполняющим обязанности начальника чрезвычайного штаба столицы. Майор, - это уже приподнявшему бровь Олегу, - Через полчаса у нас совещание с ответственными за положение дел в городе, обеспечьте явку.
Интерлюдия.
– Бараны!
– бушевал император, - Нет, не бараны, у самой тупой овцы мозгов больше, чем у этих деятелей! Вам что, во время присяги лоботомию делают?!!
Министр обороны, упрямо сжав челюсти, навытяжку стоял перед разъяренным правителем.
– Что замолчал?! Нечего ответить?
– Осмелюсь заметить, ваше величество, мои люди всего лишь выполнили приказ!
– звенящим от негодования голосом, в котором прорезался давно забытый акцент, отчеканил маршал, - Исполнение которого никому
– Давид Георгиевич, уйди! Уйди с моих глаз! Нет, стой!
– крикнул он в спину направляющегося к выходу министра.
– Прости.
– За что, ваше императорское величество?
– Не надо так официально, - поморщился император, - Прости за срыв. Ты прав, исключений быть не может. И твои парни молодцы. Наградить за такое я, сам понимаешь, не смогу, но они сделали все правильно. Кто точно был на борту и где тела?
– На борту гидросамолета находилось четверо: пилот и трое пассажиров. Уверенно опознан только Петр Александрович Потемкин, фрагменты женского тела скорее всего принадлежат его супруге - Ксении Аркадьевне. Для опознания третьего и летчика требуется провести экспертизу.
– Никаких экспертиз! Тела и обломки уничтожить в соответствии с протоколом карантина! Со всех участников взять подписку с блокировкой. Тихон! Это на тебе!
– приказал он Милославскому, стоявшему смирно рядом с Сурадзе. Тихон Сергеевич, облаченный в генеральский мундир, который крайне редко носил, предпочитая гражданские костюмы, кивнул.
– Обо всем - ни звука! Иначе вашим орлам придется стрелять в своих еще и здесь.
В спокойствие Константина можно было бы поверить, если бы не тлеющий край столешницы, который он сжимал белеющими кулаками.
– Идите, работайте!
– Так точно!
– синхронно отозвались подчиненные и поспешили исчезнуть с глаз начальства.
– Ольга Константиновна, аптечку захватите!
– придержал Тихон Сергеевич принцессу, пытавшуюся проникнуть в закрывшуюся за ними дверь.
– Опять?! Плохие новости?
– спросила она у остановившихся перевести дух мужчин.
– Да откуда же им взяться, хорошим-то?
– хмуро заметил Сурадзе. Милославский наклоном головы подтвердил.
– Все наладится, ваше высочество, - попытался приободрить советник совсем сникшую девушку, - Аптечка вон там!
– Что плохого в том, что мы все живы?
– обрабатывая обожженные ладони отца, наследница выслушала целый монолог, активно перемежаемый нецензурными выражениями, но была шокирована не руганью, а последними словами.
– Оля! Ты должна понимать: как отец, муж, брат, сват, я только радуюсь этому. Как политик, глава государства... это катастрофа!
– Но почему?!
– На, можешь полюбоваться, - подвинул он к дочери распечатку на двух листах, - Здесь перечислены те, кто остался в Петербурге. Гагарины - два человека, судьба наследника до сих пор неизвестна, но он точно не успел выехать. Воронцовы - пять человек, из них трое детей младше десяти. Юсуповы - три человека, слова богу, хоть здесь одни столетние старики. Волковы, Горевы, Орловы... Все тридцать восемь фамилий. Те, кто не входит в кланы - они вон там, - император указал на стопки бумаг, оставшиеся на столе, - И ни одной фамилии Романов! Меня круглосуточно осаждают главы кланов и родов, требуя разрешить эвакуацию! Которую я позволить не могу - не имею права!