Небо остается нашим
Шрифт:
В это же время у нас ввели должность заместителя командира полка по летной подготовке. На эту должность, как лучшего комэска, назначили Серафиму Амосову.
Командиром нашей эскадрильи вместо Амосовой стала Татьяна Макарова, а штурманом - Вера Белик.
* * *
23 ноября 1942 года фашистские войска под Сталинградом оказались в плотном кольце. На выручку окруженным частям Паулюса двинулась группа армий «Дон» под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна,
В конце декабря войска Сталинградского фронта разгромили котельниковскую группировку гитлеровцев. Перешли в наступление и другие фронты. Враг растерялся. Не зная, откуда ждать очередного удара, он перебрасывал свои резервы с одного участка на другой. Воронежский и Ленинградский фронты начали вгрызаться в оборону немцев. Юго-Западный фронт развивал теперь наступление основными силами на Среднем Дону.
А наш 588-й ночной легкий бомбардировочный полк продолжал наносить бомбовые удары по врагу на Кавказе.
* * *
24 декабря 1942 года Жене Рудневой исполнилось двадцать два года. Однополчанки сердечно поздравили ее. В эскадрилье был выпущен боевой листок, посвященный этому событию. Комиссар полка Евдокия Яковлевна Рачкевич писала в нем:
Так живи и здравствуй, дорогая участница Отечественной войны. Громи беспощадно гитлеровских бандитов. Веди смело свой самолет вперед – и ни шагу назад. Победу нужно завоевать с оружием в руках, она сама не приходит. А после разгрома гитлеровской армии… в родной семье за столом ты вспомнишь о нас.
Комиссар хорошо разбиралась в людях. И когда писала это напутствие, верила не только в счастливую звезду Рудневой, верила в ее характер, ее мужество, ее сердце. [91]
«…Ты вспомнишь о вас» - эти слова не были данью банальности. Товарищеская преданность Жени была не раз проверена в труднейших испытаниях. Мы знали - такие, как она, не подведут, не покинут друга в беде, до конца останутся верными фронтовому товариществу.
Не было ночи, чтобы Руднева не летала на задания. Но о своей боевой работе она рассказывала скупо. Командование считало ее еще на Кавказе лучшим штурманом - мастером бомбовых ударов, а экипаж Никулиной - Рудневой - лучшим в полку. Мы все полностью разделяли это мнение.
Новый, 1943 год наши девушки встречали в станице Ассиновской. Вместе с Валей Ступиной и Катей Доспановой Женя Руднева была в тот вечер почтальоном и разносила поздравления. Девчата с юмором проезжались насчет ее увлечения астрономией, а наш полковой врач Оля Жуковская пожелала Рудневой написать когда-нибудь научный труд «Затмение солнца над Германией»…
2 января тронулся с места и наш Северо-Кавказский фронт. Летчицы и штурманы, техники и вооруженцы тщательно готовились к предстоящим боям. Стояла на редкость плохая погода. Снегопады, туманы и низкая облачность исключали действия авиации. Но и без того обескровленный враг почти не оказывал сопротивления. За четверо суток советские войска продвинулись на 100 километров. Наш полк готовился к перебазированию.
– Ну, дочка, - сказала на прощание моя хозяйка, - желаю тебе удачи. Кончится война,
– Спасибо вам. Спасибо за все.
Мы тепло распрощались, я подхватила свой чемоданчик с немудреным скарбом и зашагала к аэродрому. На повороте дороги обернулась - женщина все еще стояла на крыльце и смотрела мне вслед.
Полк стал гвардейским
Из Екатериноградской, куда мы перебазировались, летать приходилось мало: наступила пора туманов и распутицы. Здесь, в Екатериноградской, нас настигло большое горе. Утром 7 января на общем построении начальник штаба полка Ирина Ракобольская сообщила о гибели майора [92] Расковой. Через несколько дней пришли центральные газеты. Я увидела сквозь слезы портрет Марины Михайловны в траурной рамке. С газетного листа на меня смотрели те же прекрасные глаза, то же милое, знакомое до мельчайших подробностей лицо.
Долго смотрела я на портрет… Перед мысленным взором проходили эпизоды, связанные с именем Расковой. Вот подруги отговаривают меня от встречи с ней, но мне разрешили приехать, и морозным новогодним вечером сломя голову я лечу на улицу Горького. Вот мы беседуем у нее дома. Вот телеграмма о моем вызове в Энгельс и встреча с Мариной Михайловной в штабе женской авиачасти…
В тот день мы написали на бомбах, подвешенных к нашим самолетам: «За майора Раскову!»
Девчата нашего полка дали клятву отомстить за гибель Марины Михайловны. По всей стране начался сбор средств на строительство авиаэскадрильи ее имени.
* * *
Враг откатывался быстро, и нам приходилось часто менять аэродромы. Это сильно изматывало людей. Особенно доставалось техникам и вооруженцам, так как основная тяжесть перебазировки лежала на их плечах. Наши войска, сломив сопротивление фашистов, освободили Благодарное, Петровское, Спицевское. Бои передвинулись на запад. Мы наступали вместе с наземными войсками. И хотя каждый вылет требовал огромного напряжения воли и сил, мы делали все, что было возможно.
Каждую ночь мы выполняли боевые задания, а днем перебазировались на новые точки. Команды, составленные из техников и вооруженцев, обычно заранее выезжали к линии фронта, чтобы подыскать подходящие площадки и оборудовать их для приема наших «ласточек». Но самолеты нередко опережали техников и вооруженцев. Так случилось, к примеру, под Георгиевском: мы приземлились на окраине городка, когда на улицах его еще кипел жаркий бой.
А как доставалось нашим подругам при перевозке имущества! Доверху груженные машины то и дело вязли в грязи.
– Ну вот, опять сели, - точно от зубной боли, морщилась [93] Мария Рунт при очередной такой оказии.
– Давай, девчата, качнем.
Она первой вылезала из кабины и вместе со всеми, проваливаясь по колено в жидкую грязь, упиралась плечом в кузов машины.
– Раз-два - ухнем!
– командовал кто-нибудь.
– Еще разик! Еще раз!
– неслось в ответ. Медленно, словно нехотя, буксуя и надрывно рыча мотором, засевший грузовик выползал на твердое место.
– По машинам!
– неслось вдоль дороги. Колонна трогалась, но через некоторое время все повторялось снова.