Небо, под которым тебя нет
Шрифт:
– Всегда приходишь сюда во время дождя? – спросил ты, и без того зная ответ.
– Да, – ответила я, подавив смущение.
– Это вдохновляет тебя? Ты рисуешь, да? Или пишешь что-то?
– Ну, что-то среднее между «рисую» и «пишу». – Я пожала плечами.
– Это как?
– Я рисую мангу.
– Интересно. И о чем она? – спросил ты, закуривая самокрутку.
– Я не очень люблю рассказывать об этом, лучше прочесть, – честно ответила я. – Чувствую себя так нелепо, когда показываю кому-то свои попытки что-то нарисовать или написать, пусть даже и вкладываю в это всю свою душу и все свои чувства.
Ведь
– Можно посмотреть? – улыбнулся ты.
Впервые я увидела твою очаровательную улыбку с ямочками на щеках. В твоем взгляде удивительно сочетались детская непосредственность и зрелость.
Стало неловко от собственных глупых мыслей. Ты такой симпатичный.
– Нет, все-таки лучше не читать, – с усмешкой ответила я.
– Почему?
– Это что-то очень личное.
Ты лишь усмехнулся, выдыхая дым персикового табака.
Так мы и познакомились.
Хидео
Ты опустила взгляд в свой альбом с рисунками. На твоем лице появилась полуулыбка. Теперь и разум чист, и жизнь прекрасна.
– Как хочешь, – ответил я, придвинув к себе колени и укутавшись в некое подобие черного кимоно, которое было на мне.
Ты прикусила нижнюю губу и взглянула на затянутое облаками небо.
– Завтра солнце обещали, – сказала ты, словно обращалась к дождю.
Я задумчиво окинул тебя взглядом. Ты опустила ладонь в клумбу с цветами, залитую дождем, а потом посмотрела мне в глаза и улыбнулась, плеснув в мою сторону каплями воды, смешанной с лепестками маленьких цветов. Вот так.
Храм желаний
Мирай
Со временем мы сблизились. Я помню о тебе все, что знала на тот момент.
Ты катался на скейте и сочинял музыку. В семнадцать лет поступил на архитектора, но бросил. Просто не твое. С родителями ты не общался, а воспитали тебя ближайшие родственники. Ты вырезал фигурки из дерева и любил оригами. Курил самокрутки и не пил алкоголь. Твоя левая рука от кисти до локтя была покрыта рисунками с японских гравюр эпохи Эдо.
Только вот самого важного я не знала до последнего.
Мой двадцать первый день рождения прошел отвратительно. Впервые я праздновала его в большой компании людей, которых толком и не знала. Мой единственный друг напился, я и не думала, что буду чувствовать себя такой одинокой и покинутой. В один момент мне показалось, что я невидимка. С моей стороны по-детски злиться на то, что гости разбились на компании, напивались, орали и танцевали, а я сидела и наблюдала за всем этим действом. Ну веселились они, и что? Только вот сложно мне было побороть неприязнь, что разрасталась внутри меня в это мгновение. Не выдержав, я встала на стол и закричала, а никто меня не услышал. То ли музыка заглушала меня, то ли общество. Мой голос всегда был тихим и хриплым. Кажется, меня никто никогда не слышал, где бы я не была.
А потом пришел ты. Опоздал на пару часов, но какая уже разница? Ты появился именно в тот момент, когда мне это
– Пойдем прогуляемся, – сказал ты, беря меня за руку.
Мы вышли из бара и пошли вдоль неоновых токийских улиц. В этом современном городе ты выглядел странно, но так гармонично. Будто я смотрела киберпанковое аниме про странника из прошлого.
От тебя пахло церковными свечами, сандалом и асфальтом после дождя, от меня – мелиссой и краской из баллончиков для распыления. На оживленном перекрестке на нас смотрели. Это не раздражало, просто хотелось уйти подальше от людей.
Идти рядом с тобой было волнительно приятно.
– Хорошо, что ты все-таки пришел на мой день рождения.
В ответ ты улыбнулся. Свет бумажных подвесных фонариков у бара отбрасывает блики на твои глаза, делая их люминесцентными.
– Тебе было скучно там одной?
– Да. Но я не была одна.
– Но ты и не была с ними.
– Я их не особо знаю, просто знакомые друга. Он позвал их, чтобы было веселее.
– Зачем ты с ним общаешься?
– Мы дружим с младших классов. С ним весело, он хороший, просто у него алкоголизм. Это излечимо, – спокойно ответила я. Ужасная привычка оправдываться за то, что я люблю.
Мы дошли до территории храма в Асакусе и сели на край мостика, что располагался над декоративным прудом, где плавали карпы-кои и черепахи. Ты скрутил самокрутку и закурил ее.
– Я думаю, ты немного другая. Отличаешься от остальных, – задумчиво сказал ты, куря и наблюдая за светлячками, которые парили над водой.
– Чем я отличаюсь? – не без интереса спросила я.
– Ты особенная для меня.
Десять ударов сердца в секунду – это расстояние до измерения, где есть только ты и я.
Ты вытащил из кармана несколько монет и, что-то прошептав про себя, кинул их в воду. Тусклым отблеском их поглотила водяная тьма.
– Желание загадываешь?
В ответ ты лишь кивнул.
Я не знала, что ты загадал, но позже мне предстояло узнать, что у этого желания не было шансов сбыться. Такое бывает…
Цветение сакуры
Хидео
Меня никогда и ни к кому не тянуло так, как к тебе. Ты была единственной, кто пробуждал во мне жизнь, к кому хотелось прикасаться. Своим присутствием ты излечивала меня. На фоне тебя все окружение теряло свою яркость. И порой казалось, что твою чистую душу жизнь не тронула. Мою же она просто сожрала.
В апреле зацвела сакура. Мы стояли на мосту недалеко от станции Meguro. Солнце отражалось в твоих больших глазах, пока ты смотрела, как бело-розовые лепестки падают в воду и медленно уплывают прочь. Я прикоснулся к твоим волосам, которые шевелил теплый весенний ветер. Мое сердце расцветало.
Ты придвинулась ближе ко мне.
– Как будто снег весной, – сказала ты, глядя на цветы.
А я молча смотрел на тебя.
– Ты такой неразговорчивый сегодня, – заметила ты, повернувшись ко мне. Щелкнула пальцами перед моим лицом.