Небо, полное звезд
Шрифт:
– Да, конечно, – согласился я. – А случаи мародёрства бывали?
– К сожалению, бывали. Но редко. Провинившихся сразу переводили на одну из орбитальных станций, а теперь их вернут на Землю, где они отбудут свой тюремный срок. Но хуже всего для них то, что и они, и их семьи лишились права поселиться здесь.
– Суровое наказание, – отозвалась Марси. – А эти мародёры случайно не тронули школу?
– Нет, мэм, не беспокойтесь. Перед вашим прибытием я связался с ближайшим патрулём и попросил проверить. Всё в порядке.
Минут
– Вот мы и на месте, – сообщил Фэрчайлд.
Он первым выбрался из машины и галантно открыл дверцу для Марси. Я же вышел без посторонней помощи.
Поднявшись по ступеням на крыльцо, лейтенант набрал на замке цифровой код, и дверь с тихим жужжанием открылась. Мы вошли внутрь и оказались в пустынном, тускло освещенном вестибюле. Очевидно, свет включился автоматически при разблокировании замка.
– В жилой корпус направо, – сказал лейтенант. – Вам ведь только это надо?
– Да, только это, – ответил я.
Мы прошли по такому же, как и вестибюль, тускло освещенному коридору, поднялись на третий этаж, снова пересекли коридор и остановились перед дверью, на которой висела табличка с испанской транскрипцией Энного имени: «Ehia Ayola».
– Кстати, – спросил Фэрчайлд, – а как будет правильно – «Эя» или «Эя».
Как и раньше, для меня оба слова прозвучали одинаково. Зато Марси уверенно сказала:
– «Эя».
– Ara, – кивнул лейтенант. – Значит, не «малышка», а «цветок». Я так и думал. Красивое имя.
– Вы знаете юнайский? – удивился я.
– Изучаю на досуге. У меня с детства склонность к языкам, а здесь на каждом шагу масса лингвистического материала – книги на юнайском, звукозаписи, разное видео, включая дублированные фильмы. И, разумеется, учебники со словарями. – Фэрчайлд достал из кармана карточку-ключ и вручил её мне. – Не буду вам мешать, сэр, подожду в коридоре. Командование сообщило, что вам разрешено взять любые вещи. Если понадобится, в багажнике машины лежит пустой контейнер.
– Хорошо, лейтенант. Если понадобится, я вам скажу.
С помощью карточки я открыл дверь и едва переступил порог, как мягкий белый свет залил небольшую уютную комнату с весьма скромной обстановкой: кровать с тумбочкой, стол с компьютерным терминалом, две полки над ним, уставленные электронными и бумажными книгами, пара мягких кресел и экран тривизора на стене. Все гладкие поверхности покрывал слой нетронутой пыли, и это подтверждало слова лейтенанта Фэрчайлда, что мародёры не потревожили покой Энной комнаты.
Пока я осматривался по сторонам, Марси подошла к свободному участку стены и открыла встроенный в неё шкаф, где висело несколько платьев и костюмов, а внизу, рядом с обувью, стоял чемодан.
– Вот и отлично, – сказала она, смахивая с чемодана
– Да, – согласился я. – Возьмём всё.
Говоря «у нас дома», Марси подразумевала мой дом на острове Боливара на Эсперансе. Во время отпусков она по-прежнему жила у меня, даже не думая никуда перебираться, и многие знакомые считали нас парой. А нам уже надоело это отрицать…
Пока Марси аккуратно укладывала Эины вещи в чемодан, я присел на кровать и выдвинул ящик тумбочки. Как я и надеялся, там среди разных мелочей лежал золотой медальон с затейливой монограммой на лицевой стороне, которая, должно быть, обозначала первую букву имени Эй.
Я бережно взял медальон в руки, обтёр его от пыли и открыл веко. Внутри на керамической основе был мастерски нарисован портрет Эй – года на три моложе, чем я её знал, совсем ещё девчушки. Она ласково улыбалась, а её изумрудные глаза смотрели на меня задорно и чуть лукаво.
Тем временем Марси уложила в чемодан всю одежду из шкафа и присела рядом со мной.
– Какая прелесть! – произнесла она, легонько прикоснувшись пальцем к портрету. – Эя здесь как ангел… Ты знал об этом медальоне?
– Знал. Она говорила, что забыла его здесь. И ещё жалела, что не может подарить мне…
– Значит, кэп, считай это настоящим подарком, – подытожила Марси. – Подарком любви.
Я молча кивнул, ещё раз посмотрел на портрет Эй и закрыл веко. Затем надел цепочку на шею и сунул медальон себе под рубашку. Я успел согреть его своими руками, и теперь он грел моё сердце…
Сочувственно улыбнувшись мне, Марси встала и занялась содержимым полок над столом. Я решил не мешать ей и вышел на маленький балкон с видом на внутренний двор школы. К этому времени ночь уже полностью вступила в свои права, в небе ярко сияли звёзды.
Я вспомнил свою последнюю ночь на Юнае, когда ко мне пришла Эя, а я её прогнал. Тогда я думал, что поступаю порядочно, но в результате оказалось, что совершил самую большую, самую непоправимую ошибку в своей жизни. И теперь из-за этой мнимой порядочности (а правильнее сказать, ханжества) нас с Эей разделяет непреодолимая пропасть, которую невозможно измерить даже миллиардами световых лет.
Где ты, родная? Что с тобой?..
Некоторое время спустя ко мне присоединилась Марси.
– Я уже всё собрала, – сообщила она. – До последней мелочи.
Я кивнул:
– Сейчас пойдём. Только подожди ещё немного, ладно?
– Хорошо, – сказала Марси и взяла меня за руку. – Я понимаю тебя, кэп. Как никто другой понимаю.
Да, Марси меня понимала. Она тоже тяжело переживала свою утрату – но, как я и надеялся, её боль постепенно прошла. Осталась только светлая грусть о потерянной первой любви, ностальгические воспоминания, в которых перемешивались нежность и печаль, зато её сердце было свободно…