Небо после бури
Шрифт:
– Южане не знают о том, что на самом деле случилось в Антиуме – или не желают знать, – объясняет Ливия. – Зачем им чужие неприятности? Она обещает им богатство и рабов из земель Кочевников.
Скрипит боковая дверь, и
– Сорокопут. – Фарис смертельно бледен.
«Неужели ранен», – мелькает у меня в голове.
– Можно тебя на два слова?
Я выхожу в коридор, где меня ждет полувзвод солдат, среди них – трое Масок.
– На дворцовой кухне кое-что произошло. – Фарис жестом приказывает солдатам охранять двери в тронный зал.
Если сюда пробрался убийца, я сейчас, черт побери, что-нибудь разнесу. Даже если преступник мертв – наверняка так оно и есть, иначе Фарис повел бы меня в темницу, – Отцы не потерпят очередного недосмотра охранников.
Дверь в судомойню стерегут четыре легионера. Придворный, которого Ливия отправила за вином, привалился к стене. Лицо у него зеленого цвета.
– У выходов дежурят еще два солдата. Сорокопут… – Фарис выглядит потрясенным, и я уже не понимаю, что ждет меня за дверью. Я толкаю створку и отшатываюсь.
Потому что нахожу там не мертвого убийцу, и даже не живого. А вижу красные потеки
– Мерина спустилась за чаем для Императрицы-регента, – бормочет Фарис. – Их нашел придворный, которого послали за вином.
Я сжимаю кулаки. На этой кухне работали и плебеи, и Книжники, и они неплохо ладили между собой. Все они были беженцами из Антиума. Все были преданы Императору.
И вот что они получили в награду за свою преданность.
– Где убийца?
– Покончил с собой. – Фарис кивком показывает на стену позади меня, и я оборачиваюсь. – Но нам известно, кто его подослал.
На камнях багровеет символ, при виде которого меня захлестывают ярость и отвращение.
Заглавная буква «К», увенчанная зубастой короной.
17: Лайя
Зима в Сумеречном Лесу суровая, но пушистые ветви вечнозеленых деревьев защищают меня от самых сильных порывов. Увы, они не могут защитить меня от холода, который исходит от Элиаса.
Конец ознакомительного фрагмента.