Небо в алмазах
Шрифт:
– Так это тот, кто нашу квартиру купил.
– Да, Верочка. Все это из-за твоей комнаты на Арбате… Но Чуркин жестоко просчитался. Петя не киллер. Он не просто хороший человек, он самый лучший.
– Понятно, Наталья. Он принц на белом коне.
Сытин пока не принимал участия в разговоре. Ему, как мужчине, был более интересен пистолет… Ствол не чищен. Недавно из него стреляли – ощутим запах пороха и лука. Что еще? В магазине не хватает одного патрона. А в остальном приятная штучка. Удобная вещь. Маленькая
– Извините, Наташа, а почему Колпаков не взял пистолет с собой?
– Ой, Леша, это цирк был! Он считает, что «Вальтер» в колодце. Я туда железку кинула, а он поверил.
– Не разозлился?
– Нет, он добрый. Он очень хороший. Поверьте мне, Леша.
– Я верю. Но пистолет, с вашего разрешения, заберу… Моему Ваньке десять. Он шустрый. Обязательно найдет эту пушку и начнет по мухам палить…
Напряжение нарастало с каждой неделей. Пауль регулярно получал информацию от своего агента. Винсент, тот который Арсений Хреков, сообщал, что все проблемы с гидом Ольгой урегулировал, что нашел Ботаника, что скоро нейтрализует Виктора и его друзей. Все это успокоительно, но невнятно.
Пауль Ван Гольд стал жалеть, что вручил судьбу мира этому непонятному авантюристу из России. Нет, мир, конечно, не перевернется, если его завалить алмазами по цене стекляшек. Мир не рухнет, но захромает, споткнется, а то и осядет на бок.
В какой-то момент Ван Гольд решил сам ехать в Россию. Он помнил, что за всеми иностранцами там следят чекисты. Поэтому так не хотелось ехать с паспортом подданного королевы Нидерландов.
Пауль дернулся в российское посольство, но там ему намекнули, что он когда-то уехал из Минска. Туда, мол, и обращайтесь. От этого стало страшно – все газеты трубили, что там, в Белой Руси царит жуткий тоталитарный режим.
И тогда законопослушный ювелир решился на авантюру. Через свои короткие связи в темных кругах Пауль вышел на господина Брюге. Тот держал конторку за блошиным рынком, рядом со старым мостом через Амстел. Промышлял этот тип изготовлением сувениров, включая паспорта всех стран и народов мира.
Ван Гольд успокаивал себя тем, что новый гражданин России будет не совсем липовый. Большая часть в новом документе будет правдой. И место рождения, и дата, и имя – Павел Исаакович Гольдман. Был такой человек! Вот только прописка у него теперь не амстердамская, а московская.
Господин Брюге был ювелир своего дела. Он делал фальшивую ксиву, но не липу, не барахло. Поэтому за свою работу он запросил кругленькую сумму, свободу творчества и три недели.
Срок для Пауля был слишком долгим. Они спорили, торговались и сошлись на двадцати днях.
Они уехали в Москву ранним утром. Планов было много, но пока ни один из них не утвердили.
Верочка предлагала поймать Милана Другова, припугнуть и выпотрошить. Но Сытин обвинил её в кровожадности. Это самый простой, самый очевидный вариант, но поспешный. А спешка при ловле
К своему офису осторожный Сытин не поехал. Он вызвал зама в соседний скверик и вручил ему свой ноутбук. Через час тот вернул технику и пачку фотографий. Там были увеличенные лица всех пятерых налетчиков на дачу. Их морды и рожи.
А еще зам установил номер одной из машин. Предположительно – серой Хонды. Хозяина этой иномарки, а еще той, на которой их сторожил Федор, узнают завтра, поскольку знакомый гаишник сейчас гуляет на свадьбе.
Верочке понравилось начало следствия. Теперь на каждого бандита можно завести досье, а это уже половина успеха. Процесс пошел!
– Я думаю, Алексей, что надо эти фото предъявлять всем, кто с этим делом связан.
– Кому это?
– Понятно, что Другову. Потом Аркадию, Семену Марковичу, ювелиру Чуркину.
– Вот удумала! Он же из-за квартиры на Арбате собирался тебя убить.
– Вот именно, Леша! Кто меня хотел, тот и Ольгу мог… Есть такое мнение, что все они в один клубок повязаны. Пойдем сегодня в театр. Припугнем Семена Марковича. Спросим, почему он мой труп опознал и кто на этих фото. Он всё скажет. Он трус. Уж я-то его знаю. Пойдем?
– Посмотрим.
– А еще, нам ночевать негде. А в театре Оксана, гримерша. Лучшая подруга моя. Кто-кто, а она меня не продаст… А у Оксаны двушка на Коньково. Пойдем в театр?
– Пойдем.
Перед театром почти не гримировались. Только Верочка нацепила рыжий парик и темные очки.
Аншлага не было. За пять минут до начала треть билетов не продана. Обидно даже за свой бывший театр.
Они вошли в фойе с первым звонком. Вера хорошо знала расклад. В зале большая толпа рассаживается, за сценой малая толпа готовится играть, а в директорском кабинете один Семен Маркович. И гримерка уже пустая.
На втором звонке Верочка схватила Сытина и потащила его в служебный коридор. Он здесь уже бывал. Три дня назад, ночью и в кромешной темноте.
Первым делом заглянули к Оксане Бабиной. Она закончила рабочий день и собиралась на выход.
Вера затащила в гримерку Алексея, закрыла дверь, сорвала парик и очки.
– Привет, Оксаночка.
– Ой!
– Это я. Живая и здоровая.
– Ой!
– Ты что это так побледнела. У тебя нашатырь есть?
– Ой!
– Да очнись ты! Я – Вера Заботина! Я – твоя подруга.
– Откуда ты?
– Оттуда… Потом все расскажу. Познакомься – Алексей, мой муж. Ты нас приютишь на ночь?
– Конечно… А ты правда оттуда?
– Даже не сомневайся. Нам только надо на пять минут к Семену заскочить. Пойдем, Леша.
В коридоре Верочка взяла Сытина за руку и жалобно посмотрела в глаза:
– У меня две просьбы, Алексей. Обещай выполнить.
– Постараюсь.
– Не обижайся, что я тебя мужем назвала. Это для дела. И врагов запутаем.
– Какие обиды. Даже приятно.