Небо в рублях
Шрифт:
Преподаватели на самом деле страшные люди, с ними очень тяжело в быту, потому что ремесло учителя предполагает некое занудство. Вы сначала должны объяснить человеку нечто новое, потом повторить, а затем обязательно проверить, запомнил ли обучаемый материал.
Зная о своей манере бесконечно повторять одно и то же, я борюсь с ней и, как правило, высказавшись один раз, следующие «варианты» проговариваю про себя. Но сегодня, потеряв от усталости бдительность, заявила:
– Значит, Ира, ты поняла, что корова в нашем случае лучше собаки? Бери подарок и похвали
– Ну, – завела было домработница, – если так, то…
– Чегой-то? Простите, никак не врублюсь, – перебил невесту садовник. – О какой корове идет речь? Думал сначала, Дарь Иванна буренку купить решила, ан нет. О чем толкуете-то?
Я ткнула пальцем в игрушку.
– О ней! Или успел позабыть, что подарил Ире?
– Я?
– Ты, конечно.
– Дык кружечку принес!
– Понятно. Но еще и плюшевую Зорьку, – напомнила я.
– Кого?
– Корову!
– Где? – начал в испуге оглядываться Ваня.
– Вот она, перед тобой, на столе. С шоколадкой.
– А-а-а, – с явным облегчением закивал садовник, – это?
– Верно.
– Мой сувенирчик?
– Точно.
– А почему вы его коровой называете? – ляпнул Иван.
Я потеряла остатки терпения.
– Господи! Черно-белое животное, с длинным хвостом, голова с рогами! Ну не слон же оно.
– Это собака, – растерянно сообщил Ваня, – породы далматин.
Ирка насупилась, я вздрогнула.
– Далматинец?
– Ну да, – пожал плечами садовник, – черно-белый, с хвостом. Каким же ему быть?
– Но ты же сам пару минут назад признал, что принес корову, – взвыла я.
– Кто?
– Ты.
– Я?!
– Нет, я! – вылетело из моего рта. – Просто с ума сойти.
– Вы? – вытаращил глаза Иван. – Вы принесли корову? Ой, беда! И где она? Кто за ней ухаживать станет?
Меня стало подташнивать.
– Это что? – ткнула я пальцем в пятнистое чудище.
– Дык пес.
– Почему с рогами?
– Господь с вами, Дарь Иванна, – жалобно проныл Иван, – то же уши! Торчат вверх.
Я уставилась на длинные трубочки, приделанные к голове монстра, и топнула ногой.
– Рога.
– Уши.
– Рога!!! – стояла я на своем.
– Уши, – вдруг тихо протянула Ирка. – Рога черно-белыми не бывают.
Я заморгала. А и вправду! Следовательно, «оно» не Зорька, а Рекс!
– Значитца, Ванечка, ты мне от ворот поворот даешь? – уперла руки в боки Ирка. – Только что Дарь Иванна хорошо про древнерусскую традицию объяснила. Или я не поняла чего?
Воспользовавшись тем, что домработница жестким, словно работающее сверло, взглядом уперлась в несчастного кавалера, я тихой мышкой шмыгнула на лестницу. Все, больше не могу, пусть разбираются сами, моя фантазия иссякла. Хотя можно было бы надоумить сейчас Ваню сказать: «Я по национальности шотландец, у нас свои традиции. Мы дарим невестам собак».
Глава 26
Утром я деликатно постучала в заднюю дверь особняка Смоляковой. Мне пришлось довольно долго скрести дорогую панель из цельного дуба. В конце концов наружу выглянула встрепанная
– Какого черта шумишь ни свет ни заря? – рявкнула она. – Ты кто?
– Ваша поломойка, простите, конечно.
Невестка Смоляковой закатила глаза.
– О боже! Чего ночью приперлась?
– Так девять утра! – вырвалось из меня.
Лиза нахмурилась, потом повернула голову и заорала:
– Райка, блин, дура, ты где?
– Бегу, бегу, – послышалось издалека, и в тамбурчик наконец, запыхавшись, вылетела домработница.
– Объясни этому чучелу, – отчетливо произнесла Лиза, – во сколько следует являться в приличный дом. Кстати, ее на анализы отправляли? СПИД, гепатит, сифилис, глисты, а? Райка, отвечай!
– Конечно, конечно, – начала кланяться Раиса, – простите.
Лиза скривилась и быстро ушла. Я вдохнула оставшийся после девушки запах дорогих духов и привалилась к косяку. Слава богу, всего лишь прикидываюсь поломойкой и могу не обращать внимания на слова Лизы, но представляю, каково бы пришлось на моем месте бедной женщине, вынужденной от безнадежности служить в чужих людях.
– Чего притаилась? – вздохнула Рая. – Входи, не обращай внимания. Тут у нас буря в пустыне, кошмар стоит. Лиза с Никитой ругаются, а Ника из себя главу семьи корчит, села у стола и зудит: «Неправильно кофе подаешь, я тут теперь хозяйка…»
Нервную речь Раисы прервал звонок в парадную дверь.
– Открой немедленно! – разнесся по дому визг Лизы. – Живо, верти задом! Райка!
Домработница бросилась в коридор, успев велеть мне:
– Переодевайся.
Я открыла шкафчик и переоблачилась в форму, а из передней для гостей летел тем временем злой дискант Лизы:
– Охренеть прямо! Сказано же было: после полудня, мы только в три утра до кровати добрались… Какого черта!
В ответ послышались тихое бормотание, потом мягкий баритон Никиты:
– Право, не обижайтесь, Лизавета очень переживает, оттого и несет невесть что.
– Понимаю, конечно, – ответил незнакомый женский голос. – Куда пройти?
– Сюда, по лестнице.
Диалог стих, появилась Рая, красная и растрепанная.
– Топай в холл второго этажа, – пробубнила она, – там книжные шкафы. Вынимай каждый том и тщательно протирай сухой тряпкой. Лизавета разоралась, дескать, пыль там клоками. О господи! Прямо сумасшедший дом! И так они обычно все лаются, а со вчерашнего вечера тут прямо дурка. Знаешь, отчего она бесится?
Я помотала головой. В глазах Раи сверкнуло плохо прикрытое торжество.
– Вчерась в клуб, как всегда, поехали, на танцы-шманцы-обжиманцы. Ну и, видать, Никита на другую глаз положил. Он же бабник, прямо удивительно, чего так долго с Лизаветой живет. Похоже, жена мужу сцену ревности закатила, он ей в ответ гадость сказал, явились в три утра, надутые, злые, чисто ротвейлеры: гав, гав друг на дружку. На меня налетели. Никита, правда, спокойно в спальню ушел, а эта ну визжать: «Тапочки по холлу раскиданы! Чуня игрушки расшвыряла, в библиотеке пыль!» В общем, мрак и туман! Полковнику никто не пишет!