Небо в шоколаде
Шрифт:
– А ты что это, красавец, тут делаешь?
– Повреждение телефонного кабеля устраняю, – несколько невнятно ответил мастер, поскольку в зубах у него был зажат маленький фонарик, которым он светил внутрь распределительного щитка, – в сорок седьмой квартире ослабленное прохождение сигнала.
– Телефонного кабеля?! – взволновалась старушка. – А мне никак нельзя помочь? У меня тоже, это… обслабленное прохождение! То вроде все слышно, а то вдруг раз – и один треск! Давеча племянница моя, Катерина, звонила, хотела мне лекарство очень хорошее привезти, а ничего не слыхать,
– Никакой благодарности мне не нужно, это называется не благодарность, а взятка, – солидно ответил мастер, вынув изо рта фонарик, – просто «спасибо» мне скажете, если все будет хорошо. Вы из какой квартиры? Я здесь закончу и к вам подойду.
– Из пятьдесят первой я, – нерешительно ответила старуха, в чьей душе боролись между собой желание починить по случаю телефон и естественная для нашего опасного времени осторожность, – да только я в универсам за продуктами собиралась… Да ладно, в универсам я и потом схожу! А только как же это – не отблагодарить? Это уж порядок такой!
– Это как раз непорядок! – отрезал мастер и снова взял в зубы маленький фонарик.
– И еще… – замялась старуха, вновь вспомнив предостережение участкового Митрича.
– Ну что? – повернулся к ней мастер.
– Ну, это… извиняюсь я… документ у тебя, мил человек, какой-нибудь имеется?
– А как же! – Мастер отложил отвертку и достал из внутреннего кармана солидную синюю книжечку с золотыми тиснеными буквами «Городская телефонная сеть».
У Лени Маркиза была целая коллекция всяческих служебных удостоверений, гораздо больше, чем у его знаменитого коллеги Остапа Бендера, поскольку за прошедшие десятилетия полиграфическая техника шагнула далеко вперед и количество различных проверяющих и надзирающих организаций тоже значительно возросло.
Старушка внимательно осмотрела удостоверение, осталась весьма довольна и решила отложить поход в универсам.
А Леня наконец нащупал тот провод, который вел в квартиру сотрудницы ГорЗАГСа Аглаи Михайловны Сковородниковой. Он подключил к ее проводу миниатюрное устройство, которое позволяло без больших затруднений прослушивать все разговоры Аглаи Михайловны, проверил качество соединения и заново опломбировал распределительный щиток старым проверенным способом – пятирублевой монетой.
После этого он отправился в пятьдесят первую квартиру, где его уже с нетерпением дожидалась любознательная старушка.
Как Леня и предполагал, у бабушки просто перетерся провод телефонного аппарата. Леня обрезал его, зачистил и заново соединил. Старушка немедленно позвонила своей племяннице Катерине, убедилась, что слышно стало очень хорошо и никакого треска больше в трубке не наблюдается, и, на редкость быстро закончив разговор с любимой племянницей, вновь приступила к «мастеру» с предложением его «отблагодарить».
Маркиз по-прежнему стойко отказывался от вознаграждения, и тогда старушка предложила напоить его чаем. Против этого возразить было бы неудобно, и Леня прошел в кухню.
Чай был довольно-таки неплохой
Леня слушал хозяйку вполуха, пока та не упомянула в своем кратком обзоре соседей Аглаю Михайловну Сковородникову. Тут он насторожился и весь превратился в слух.
– А Аглая-то тоже хороша! Вот ты, мил человек, скажи – много ли в ЗАГСе платят?
– Вряд ли много, – ответил «мастер», накладывая в розетку замечательное варенье.
– Вот и я думаю, что вряд ли. А к Аглае за последний-то год чего только не привозили – и диван новый, и машину стиральную, самую иностранную, и холодильник наилучший… Вот с каких это бы денег?
– Не знаю, – честно ответил Маркиз, откусывая печенье.
Впрочем, старушка и не ждала от него ответа – вопрос ее был чисто риторическим.
– От полюбовника деньги! – заявила она горячим шепотом, вплотную придвинувшись к своему молодому гостю. – Вот как Бог свят – от полюбовника у нее деньги!
– Да что вы? – удивился Леня. – Она же вроде в возрасте уже?
Старушка, которую ничуть не удивила осведомленность телефонного мастера о возрасте жильцов их дома, махнула рукой и проговорила:
– И-и, да какой там у ней возраст! Еще шестой только десяток! Молодая совсем. Так ведь и полюбовник-то – не мальчик, один раз я его видела, шел он к ней – сутулый такой, на палку опирается… Так что с того – должно, богатый… А иначе – откуда у ней деньги? Ты сам-то посуди!
Леня вынужден был согласиться с этими соображениями. Перед его глазами встала картина: лысый мужичок – наемник, семенивший, прихрамывая, по набережной, и двигавшийся навстречу ему сутулый старик с темной тростью в руках… Да, Аглая Михайловна явно знает больше других о подоплеке происходящих событий, и мысль поставить ее домашний телефон на прослушивание была исключительно правильной!
Леня допил чай, поблагодарил разговорчивую хозяйку и откланялся. Старушка еще раз попыталась предложить ему свою «благодарность» и вновь натолкнулась на его вежливый, но упорный отказ.
Дома Маркиз отклеил замечательные накладные усы, снял неузнаваемо изменивший его грим и снова стал похож на самого себя. Дождавшись вечера, он включил свою систему прослушивания. Однако телефон Аглаи Михайловны упорно молчал – она никому не звонила, и ее жизнью тоже совершенно никто не интересовался.
Леня подумал, что так можно ждать развития событий хоть до бесконечности, и решил первым сделать свой ход, чтобы тем самым вынудить Аглаю Михайловну к ответным действиям.
Он набрал ее номер, дождавшись ответа, придал своему голосу некоторую умеренную милицейскую хрипотцу и нагловатую начальственную интонацию, и заговорил:
– Гражданка Сковородникова?
– Да, а что такое, кто это спрашивает? – В голосе Аглаи Михайловны зазвучали нотки несомненного беспокойства.
– Следователь Знаменский, Павел Павлович! – ответил Леня, вспомнив популярный советский телесериал.