Небо за стёклами (сборник)
Шрифт:
В девятом классе с ней подружился Чернецов. Они вместе ходили в кино и Филармонию, пропадали зимними вечерами на катке и весело подшучивали над друзьями. Потом вдруг Сергей стал как-то подолгу заглядываться на Нину, уже меньше шутил и смеялся. Начал вздыхать и ожидать её возле дома. Он тотчас же попал в опалу. Но это не остановило Сергея. Он всё так же продолжал ходить за Ниной и страдать. По-прежнему часами поджидал её в мороз на трамвайной остановке. Всеми силами пытался составить ей компанию куда угодно, часто нарывался при этом на очень резкие отказы и колкие слова, но покорно сносил их. Очень похудел и осунулся.
Напрасно
Когда в школе появился Ребриков, девушки подумали: "Этот наверняка понравится Нине. Да и она ему, конечно…"
Володька и сам обратил внимание на эту невысокую стройную девушку с волнистыми тёмными волосами. Она и одета была необычно. Строго, но красиво. Долинина имела какой-то особый независимый вид, и Ребриков про себя отметил, что "она ничего…".
Заложив руки в карманы брюк, разгуливал он после занятий вдоль коридора, напевая: "Мы были молоды, друзья…", в то время как Нина Долинина вместе с ответственным редактором школьной газеты Лёвой Берманом, бледным очкастым юношей, вывешивала на стене новый номер. Проходя мимо Нины, Володька слегка прищуривал глаза, подражая одному известному киноактёру, потом у стены ловко поворачивался на каблуках кругом и так же безразлично продолжал свой обратный путь.
Нина, глядя на Ребрикова с лёгким презрением и усмешкой, сказала Берману:
— Ферт…
Лёва улыбнулся и ничего не ответил. Так и осталось невыясненным, слышал ли Володька это нелестное определение. Но когда Нина уходила по коридору своей лёгкой неторопливой походкой, Володька, с постной физиономией глядя ей вслед, не обращаясь ни к кому, сказал:
— Подумаешь, Кунигунда!..
А на следующий день после занятий он отбился от попутчиков, дождался в вестибюле Нину и, как бы случайно выяснив, что нм по дороге, отправился провожать её до музыкальной школы.
По пути они говорили о музыке, об актёрах. Володьке хотелось привлечь внимание девушки к своей личности, и он стал рассказывать о своих стремлениях и желаниях, о знакомствах со знаменитостями, йотом выдумал, что у него был мотоцикл, по вот беда — сломался. Потом ещё сказал, что он снимался в кино и скоро выйдет фильм с его участием, конечно если эту часть картины не вырежут.
Но в самый разгар Володькиного красноречия на углу выходящей на Фонтанку улицы Нина вдруг сказала:
— Ну, пока до свидания, — улыбнувшись, кивнула головой и ушла.
Володька остался один. Он посмотрел на мутную с нефтяными радужными разводами воду, которая пузырилась от редкого дождя, с досадой плюнул и, подумав, что, кажется, хватил лишнего,
Но всё-таки попыток поближе подружиться с Долининой он не оставил. Через два дня, под каким-то предлогом увязавшись за Ниной, он предпринял новый маневр. Желая показаться загадочным, прикинулся разочарованным, говорил, что, в общем, ему наскучило всё обыденное и он, пожалуй, скоро уедет на зимовку куда-нибудь на Новую Землю или ещё дальше. Но и эта эффектная загадочность не возымела должного успеха, а вскоре Ребриков узнал, что Нина в компании десятиклассников, когда зашла речь о нём, пожала плечами и сказала: "Трепло…"
По правде говоря, Ребрикова не на шутку расстроила неудачная история с ухаживанием. Сначала он потерял аппетит, стал рассеянным. Но потом быстро оправился и решил объявить Долининой войну.
К счастью для Ребрикова, в школе не было ни одного свидетеля его стараний понравиться Нине, и это позволяло ему принять независимый вид. Вскоре он заявил, что вообще не признаёт девчонок вроде Долининой, которые воображают себя исключительными, не имея на то никаких оснований. Высказал во всеуслышание много несправедливых, но довольно остроумных определений и решил, что таким путём вполне отомстил ей.
Нина, хотя и удивилась перемене Володькиного поведения, но вызов приняла и сдаваться не собиралась. Она ловко подмечала его недостатки, порой очень едко высмеивала его выдумки и всеми силами старалась уличить Ребрикова в невежестве и верхоглядстве. Словом, между ними начался повседневный поединок.
Стоило только Долининой выступить с интересным докладом или просто поговорить на классном собрании, как Ребриков быстро сочинял на это пародию, замечательно подражал Нине и изображал всё это как пустую девчоночью болтовню, писал эпиграммы или придумывал карикатуры и рисовал их на доске, и все смеялись, потому что нельзя было не смеяться, если Ребриков хотел рассмешить.
Стоило только Ребрикову организовать что-либо, по его мнению, совершенно необходимое, вроде, "общества юных покорителей скоростей", как Долинина высмеивала Володькины предприятия, уверяя, что всё это глупая выдумка и чепуха или, как говорила она иногда, "затея пижона". Короче, она всячески старалась уколоть его самолюбие.
Одним словом, вскоре все увидели, что коса нашла на камень.
Кончалась осень. Первый снег белел на карнизах дома напротив школы.
К зимним каникулам намечался вечер. В десятом "Б" решили поставить "Каменного гостя" Пушкина. Гуана взялся играть Ребриков, Карлоса — Чернецов. Роль Лауры поручили Долининой. Ввиду того что на гитаре она играть не умела, решили, что можно петь под рояль, который, таким образом, весьма неожиданно появлялся в испанских средневековых покоях.
Долго не могли найти командора, наконец с трудом уговорили Рокотова. Рокотов был громада. Каждое его появление на сцене вызывало смех. Рокотов обижался и немедленно покидал репетицию. Его опять принимались уговаривать, и на это уходил добрый час. Затем он становился на стул, и ребята с невероятным трудом сдерживали улыбки, слушая его зловещий раскатистый бас.
Хотя вся выдумка постановки принадлежала Ребрикову, официальным режиссёром считался Берман. Это был дипломатический ход, чтобы Долинина не отказалась участвовать в Володькиной затее.