Небоскребы магов
Шрифт:
Фицрой пожаловался:
– Ничего не вижу!
– В следующий раз, – пообещал я, – для тебя возьму бинокль.
– Из него тоже можно?
– Еще лучше, – заверил я. – Сам знаешь, как здорово за женщинами подглядывать!..
Он оживился.
– И когда моются?
– И когда чешутся, – заверил я. – Думаешь, глердессы не чешутся?
Он с интересом смотрел, как мое плечо снова вздрогнуло от удара. Я перевел прицел на этаж выше. Невидимый для других лазерный луч точно указывает точку, куда попадет пуля с учетом
И все-таки гнусненькое чувство сладострастности разрушения заползает все глубже, заполняет нутро, поднимается наверх и… я выбирал цель, нажимал на скобу и чувствовал уже не виноватость, пусть и слабенькую, а победность, доминантность, а какой ценой – неважно…
Фицрой время от времени наливал себе в чашу вина, моя стоит нетронутая, но ломоть отбивной я сожрал с аппетитом, давая плечу отдохнуть.
В замке паника, наконец-то поняли, что происходит что-то странное и опасное, нападение каких-то сил на донжон, а я полюбовался и снова припал к прицелу.
Еще несколько минут стрельбы бронебойно-зажигательными, и в замке не осталось ни одного целого окна, а вокруг вспыхнули подожженные конюшни, сараи, амбары, булочная, кузница, даже домики кожевников и красильщиков.
Я снял с винтовки оптический прицел и протянул Фицрою.
– Погляди и будем собираться обратно.
Он поглядел в полном восторге, указал в сторону замка пальцем.
– А вон ту башенку… не собьешь?
Я подумал, плечо уже ноет, но сказал с победной злостью:
– Ты прав, надо показать что-то еще…
На этот раз стрелял разрывными и видел, как после каждого попадания в камне образовывается глубокая дыра. Всего шесть выстрелов, и башня беззвучно начала опускаться, середина рассыпалась, а вся верхушка рухнула на замок, проломив крышу.
– Все, – сказал я с некоторым раскаянием, как мне показалось, но прислушался и никакого раскаяния не уловил, – хватит на сегодня. Возвращаемся.
Проснулся я от негромкого грохота, открыл глаза, это молоденькая служанка, повернувшись ко мне сочным задом, четко разделенным на две подушки, сваливает с рук кучу поленьев возле камина.
Я пробормотал:
– Ты чего… зачем камин… в спальне тепло…
Она живо обернулась, свеженькая, круглолицая, с игривыми глазами и низким вырезом платья.
– Ой, вы уже проснулись?.. Так положено, нам всегда говорили, что у камина всегда должны быть березовые дрова и береста для растопки…
Я сел, протирая кулаками глаза, посмотрел на окно, утро миновало давно, сплю я неплохо, неплохо…
– Ладно, – сказал я, – давай че-нить на стол, есть что-то восхотелось. Даже возжелалось. Даже не знаю почему, день всего как не ел… Или ел? Фицрой где?
– Это молодой господин? – переспросила она и хихикнула. – Он такой веселый, такой
– Поищи, – ответил я. – Только у него не задерживайся, несмотря на.
Я заканчивал завтрак, когда прибыл Фицрой, как всегда в приподнятом настроении, словно уже успел всучить кому-то зуб дракона, обыграть в кости и поменять медную монету на золотую.
– Ну и спишь, – сказал он вместо приветствия, – будто коней продал. Что жрешь с таким аппетитом?
– Присоединяйся, – предложил я.
Он всмотрелся, поморщился.
– Меня кормят лучше. Нет уж, нет уж… Поедешь на встречу?
– Наверное, – ответил я недобрым голосом, – он уже ждет. Ты похозяйствуй пока здесь, чтоб замок не украли. Я быстро. Простая челночная операция. Встречусь с Риппером и сразу же обратно.
– А если заартачится?
Я вскинул брови в изумлении.
– После того, что мы устроили в его замке?
– Ты устроил, – уточнил Фицрой ревниво. – Я только завидовал. Хорошо, а я пока перепроверю твои запасы вина в погребе.
– Еще не проверил?
– Я же сказал «перепроверю», – напомнил он. – А то с первого раза не запомнил, что в каком бочонке. Надо свои знаки поставить, а то у Гурлея были какие-то слишком свои личные.
– Выбери лучшее, – сказал я. – Про остальные забудь.
Он посмотрел на меня внимательно, торжествующая улыбка начала раздвигать губы, показывая белые красивые зубы.
– Это мне нравится, – сообщил он. – Вижу, надолго не застрянем. Остальное вино и начинать не стоит…
– Сплюнь, – велел я. – Я ж сказал, пускаем корни вглыбь и вширь! Пока все не выпьем, с места не сдвинемся.
– Понял, – ответил он и повернулся, – все, пошел пить.
В сторонке медленно проплывает поместье герцога, мелькнула мысль заглянуть по дороге, сердце сладко дернулось при одной мысли о герцогине, что-то в самом деле на нее запал, от жалости до сердечной привязанности один шаг…
– Вперед-вперед, – сказал я коню, тот будто подслушал мои мысли и начал замедлять бег, готовый свернуть в поместье герцога, где вкусно покормят, почешут и нальют ключевой воды. – Первым делом работа, а женщины потом…
Землю герцога проскочил быстро, еще раз отметив, что для герцога территория в самом деле маловата, титул все-таки обязывает, впереди речушка, куры ее переходят вброд, но для тяжело груженных телег сооружен прочный мост, деревянный, узкий, но все-таки мост…
На той стороне, видно издали, уже земля глерда Риппера, на берегу в отдалении группа всадников расположилась на отдых. И хотя не видно расстеленной скатерти и бурдюка с вином, но сердце мое радостно екнуло, какой же я молодец!
А то чуть было не распустил сопли, что нехорошо вот так пользоваться преимуществом дальнобойной винтовки. Дескать, честно было бы сойтись лицом к лицу и чтоб оба с одинаковыми дубинами…