Небылицы Весны

Дахненко Александр

* * *

Свет давно забытых строф — Это только резюме Планетарных катастроф В неизменной полутьме. Я смотрю, как отцвели И исчезли без следа В исторической пыли Имена и города. Я смотрю, как льется кровь Перечеркивая вмиг Жизнь, свободу и любовь, Благородство старых книг. Я

стараюсь привыкать К историческому злу И безропотно толкать Сердце в ледяную мглу.

* * *

Старой сказки рецидивы, Повторение кошмаров. Ты узнаешь, что мы живы, Лишь по серии ударов. Спишешь все на неудачи, Только это просто беды… И отсчет зловещий начат Через вторники и среды. Пустяковые советы И беспечность душу ранят. И совсем неважно, где ты? И неважно, чем ты занят? Ведь опять твои дороги Перепутаны во мраке. И надежды, и тревоги Кто-то вмиг меняет знаки. Старой сказки рецидивы Могут вызвать осложненье… То, что до сих пор мы живы Стало предостереженьем.

* * *

Твой образ мыслей устарел. Твой мир забыт. И начинает чувств отстрел Фатальный быт. Чтоб не достаться суете, Ты смотришь в ад. Паришь в проклятой пустоте Сто лет подряд. Опять качается весна В живых цветах. А ты, затертый льдами сна, Провидишь страх. Легко проходит сквозь тебя Струна судьбы… Автоматически дробя Твои мольбы.

* * *

Трепетанье тысячи свечей Перед строгим ликом на иконе. Взгляд тебя пронзающих очей. Жизнь, слегка застывшая в поклоне. Пение летит со всех сторон, Скорбь и радость мира оглашает… То Христос, нарушив ход времен, Смерть земную снова сокрушает.

* * *

Цветет обманами природа, А я седею у окна, И вновь пишу не для народа, А для того, кто встал от сна. Кто может быстрою рукою Перевернуть Вселенной лист. Кто с запредельною тоскою Воспрянет легок, светел, чист. И где-то в поисках

удачи Бродить не станет больше он… Поняв, что ничего не значит Над ним летящий шум времен.

* * *

Чем больше потерь и ударов, Тем выше надменность и боль. Я зло ненавижу недаром, Дробя неизбежности соль. Мне кажется, зло уносило Меня в подземелья не раз. Но знал я, что светлая сила Молилась за душу в тот час. Мелькают судьбы повороты. Я помню коварный изгиб Великой дороги, где кто-то, Меня защищая, погиб. И верен я слову печали, И пению сказочных птиц, Что душу в конце, как в начале, Хранят в мириадах зарниц.

* * *

Чем больше темноты, тем меньше глаз, Что отражают яркий свет распада Всего живого милого для нас, Что пропадает в регионах ада. Чем больше темноты, тем жизнь светлей, Тем меньше в ней бессмысленного гула. Скорей вино полуночи налей, Пока весна тоскою не дохнула! Чем больше темноты в моем окне, Тем медленней я ухожу под землю. И звезды я ловлю в коротком сне, И тишине, сквозь море звуков, внемлю.

* * *

Я обретаю почву под ногами С трудом, и разбираю ворох слов. Мы с миром стали, наконец, врагами, Поспоривши о полноте голов. Чужие голоса поют некстати. Смеется тот, кто не умеет ждать. Он помнит о расплате и закате, Успев богатства вечности раздать. Мой Млечный Путь, вглядись в меня устало, И сердце взрежь, и жажду утоли Соленой кровью… если будет мало, Составь меня из снов и разозли.

* * *

Из тумана вылетают поезда. Жизнь расписана на долгие года. И в который раз звучит судьбы матчиш. На перроне грусти ты один стоишь. Мир взрастит, и вновь погубит красоту. На ходу, и на бегу, и на лету. Между двух несчастий, между двух эпох Ты успеешь сделать только легкий вздох. Промелькнула череда знакомых лиц, И названия провинций и столиц. Взял билет, и едешь в ночь, за горизонт, Где живут Иванов, Брюсов и Бальмонт.