Небытие Демиург
Шрифт:
Чёрт, как себя вести-то? Застала врасплох… Там, в Игре всё ясно, свой сценарий, отыгрыш, правила. А здесь? Чтобы скрыть смущение, я шагнул к Лоос и просто обнял её, расцеловав в обе щеки, стараясь тесно не прижиматься. И с удивлением почувствовал, как дрожит тело альвы в моих руках. Лоос выскользнула из моих объятий и, лукаво улыбнувшись, поманила меня к столу в центре холла.
Спасение из неловкой ситуации пришло, откуда совсем не ждал.
– Тёма! А со мной поздороваться не хочешь? – у стола, накрытого мамашей Хейген к завтраку, рядом с улыбающимся от уха до уха Гуггенхаймом
– Дед! – я не заметил, как мгновенно оказался в объятиях родного мне человека. Крепкие руки, сравнимые с кузнечными клещами, сильно стиснули мои плечи, да так, что я потерял всякую возможность двигаться. Я уткнулся хлюпнувшим носом в колючую, пахнущая травяным настоем щёку, ничуть не стесняясь своего порыва. И словно не было этих месяцев игры в салочки со смертью, не было бездыханного тела на полу нейрованны, не было кошмарной ночи на дедовой даче…
– Вот так дела, Холиен, – маркитантка вытирала руки о передник, –хлипковат ты, Грандмастер, супротив деда-то… а богинюшка ничего так, стати-то поинтересней, чем у На…
– Хейген! – всё мое сопливо-сентиментальное настроение как ветром сдуло, – язык у тебя… – дед опустил меня на пол. Оказывается, он всё это время держал меня на весу. Матильда вяло махнула в мою сторону полотенцем:
– Ой, да ладно тебе, мастер, у хорошей тёлочки и бычок молодец…
– Маттенгельд Хайгуринн! – моим голосом можно было заморозить воду в миске для омовения, что располагалась на краю стола.
– Ну ладно, ладно. Садись уже, завтрак стынет… – гнома заговорщицки пихнула в бок проходящую Лоос, одновременно подмигнув опешившей от такой фамильярности Богине…
– Где тут оправиться можно? – шепнул я Гуггенхайму.
– Я тебя провожу, Тёма, – дед, услыхав мой вопрос, отложил табурет, за который было взялся.
Выйдя во двор, мы свернули за угол крыльца и оказались среди хозяйственных построек. Искомое сооружение ничем не отличалось от тысяч подобных на Земле-1, разве что изрядно украшено было затейливой резьбой. Культура, блин… Возвращаясь с дождавшимся меня дедом, я остановил его у крыльца:
– Ты как здесь оказался? Я же собирался к тебе на Срединный хребет…
– Да всё просто. Караван мой клан снарядил в Долину, а я, как подмастерье Грандмастера-Оружейника, отказаться не мог. Да и ты вроде осенью обещался быть?
– Обещал. Да разве тут что-то спланируешь? То война, то мор, то понос… а ты, похоже, как и я, врастаешь в новый мир? «Мой клан» и всё такое.
– Так, новая жизнь, Тёма! Отряхнёмся, как в песне, от старого мира. Твои друзья этот постулат, как Библию, уже полгода проповедуют.
– Какие друзья?
– Рунгерд и Базилевс.
– Стоп, а они тоже здесь?
– Недели две уже…
– Интересно орки пляшут… а...
– Послал я за ними уже. Скоро будут. И да, Хейген с Гуггенхаймом всё про тебя рассказали. Ты знаешь,
– Как это что? Я же её считай спас, дал путёвку в новую жизнь! Хотя, её появление именно стало для меня полной неожиданностью…
– Это ещё что! Ты поспрашивай насчёт её похождений с Гергудрун…
– Бли-и-ин… Так вот о чём говорили виндикты. Значит, Лоос – та самая Тёмная альва
– Разберёшься, немаленький. Как же я рад тебя видеть, Артём! Хоть и непривычно в таком виде… Парадокс: мы теперь ровесники! Эх! Ладно, пошли уже, не тоя сейчас слюной захлебнусь. Запах варева твоей гномы кого хочешь с ума сведёт. Потом будешь думать, как со всеми своими бабами разбираться…
Завтрак прошёл в тёплой и дружественной обстановке… Если бы. Если бы не ввалившийся Базилевс, чуть не снёсший с петель входную дверь, рассчитанную отнюдь не на хлюпиков. Он вихрем пронёсся по гостиной, успев в рекордно короткие сроки обнять Хейген, поручкаться с Гуггенхаймом, потрепать по шевелюрам близнецов и чмокнуть в щёку, покрасневшую Тошу. Мне же этот Геракл Небытия чуть не раздавил грудную клетку, и так пострадавшую от объятий деда.
Лоос была задумчивой и сидела тихо, переговариваясь с Рунгерд и попивая горячий тирр. Валькирия же поздоровалась со мной скромно и без затей. Отодвинув благоверного, она, никого не стесняясь, смачно поцеловала меня в губы, заставив на некоторое время растеряться.
Богатырский хлопок по плечу чуть не заставил меня свалиться с лавки:
– Вот так и живу, Эскул! – Вася хитро подмигнул мне, – верёвки из меня вьёт, что хочет, то и творит, дева-воительница…
– Ну тебе, Базиль, грех жаловаться! – Руна обняла своего гиганта и водопад русо-синих волос покрыл обнажённый торс моего друга почти целиком.
– Я рад, что встреча состоялась раньше запланированного. Есть серьёзный разговор, но не сейчас. Нам скоро отбывать с утренним караваном в Цитадель. Вернусь, и надо обсудить очень важную тему. Дождётесь?
– Не вопрос! – Базилевс с благодарностью принял от Хейген миску горячей похлёбки, ёмкостью с добрых полведра. Гнома явно благоволила гиганту.
– Эх, Артёмка… Только увиделись и снова расставаться, – дед хлопнул по столу ладонью.
– Это ненадолго, дед. Кстати, а как к тебе здесь обращаться? Прошлый раз толком и не запомнил.
– Редьяр, ученик из клана Лохайринга…
– Красиво… Редьяр… Твой любимый поэт. А почему не Редьярд?
– Да я поначалу гномам так и представился, – пожал плечами дед, – да только со временем последнюю букву «съели» и стали называть «Редьяр». Так и закрепилось. А я не в претензии.
– Вы ученик Тьере? – к нам подсела Матильда.
– А вы его знаете, мамаша Хейген?
– Он мой дядя по материнской линии… – тихо произнесла помрачневшая гнома, – глава целого клана Оружейников и не последний гном в Совете Старейшин, а в защиту отца, когда его на танге приговорили к изгнанию, даже слова не соизволил замолвить, – она встала и погружённая в свои мысли вышла во двор.