Нечаянная радость (Ну, и штучка)
Шрифт:
Они вошли в парадные двери, и Риа поставила сумочку на стол в прихожей, туда же бросил ключи Тейлор. Подойдя к жене, он притянул ее к себе. Риа не сопротивлялась.
– Держи меня, пожалуйста.
– Тебе не нужно просить об этом.
И только тут Риа дала волю слезам. Тейлор сбросил ее шляпу на пол, расстегнул заколку, распустил тяжелые, густые волосы и, запустив в них пальцы, крепко прижал голову Риа к своей груди. Тело ее сотрясали рыдания. Она вцепилась руками в лацканы пиджака Тейлора, и его рубашка сразу промокла от ее слез.
Когда
Обращаясь с Риа как с ребенком, Тейлор опять повернул ее к себе лицом и, положив руки ей на плечи, принудил сесть на кровать. Опустившись на колени, он снял с жены туфли на высоких каблуках и отставил их в сторону.
Оставив Риа сидеть на кровати, Тейлор снял с себя пиджак, жилет и рубашку. Сбросив ботинки, он стянул носки, оставшись в одних брюках, лег на кровать и притянул к себе жену.
Она легла щекой на грудь Тейлора, заботливо обнявшего жену и уткнувшего свой подбородок в ее макушку.
– Расскажи мне все.
– Она была прекрасна, – прошептала Риа.
– Новорожденный не может быть прекрасен.
Риа не обиделась, потому что знала, что Тейлор шутит.
– А она была.
– Просто удивительно, до чего же она маленькая.
– Крохотуля. Ты вряд ли видел ее пальчики на ногах, но они невероятно маленькие. А пальчики на руках вообще прозрачные.
Тейлор поднес к губам руку Риа и поцеловал пальцы.
– А что ты чувствовала, когда прикасалась к ней?
– Кожа у нее очень мягкая. – Риа сдвинула брови, припоминая. – Но сухая, шелушащаяся и в пятнышках. Я спросила у медсестры, но она сказала, что так бывает у всех новорожденных. Девять месяцев они провели в воде, и потому у них неделю или около того после рождения сухая кожа, которая зачастую шелушится.
– Я этого не знал. А что еще?
– Сердечко у нее бьется очень часто. Это можно даже видеть на грудке и на головке. Тельце очень теплое. Вот почему они не закутывают малышей в одеяла. Их организм выделяет гораздо больше тепла, чем наш.
В этом заявлении Тейлор усомнился. В данную минуту тело ни одного человека на земле не вырабатывало столько тепла, сколько тело Тейлора. Побуждения Маккензи были самыми благородными, но, обнимая Риа, он ничего не мог поделать с охватившим его полным и неконтролируемым чувством.
Серовато-бежевый шелк комбинаций обтекал каждый изгиб женского тела, четко очерчивая грудь, талию и бедра. Груди Риа, полные и упругие, покоились на груди Тейлора, вываливаясь из тесных чашечек лифа. В какой-то момент розово-коричневые кружки сосков мелькнули перед разами Тейлора, и он очень надеялся, что видение не повторится. Потому что у него возникло болезненное желание помять их, почувствовать их вкус.
У Тейлора
Риа, очевидно, насторожила растущая эрекция Тейлора. Она попыталась приподняться, но он удержал ее на месте.
– Мне нужно переодеться и идти на работу.
Если бы голос Риа звучал уверенно, Тейлор, быть может, и отпустил бы ее, но неуверенный протест показал ему, что на самом деле Риа не хочет никуда идти.
– Как мэр этого города, данной мне властью объявляю сегодняшний день нерабочим.
– И что дальше?
– То.
– Что «то»? Идти по следам ребенка, которого никогда не было?
– Это уже в зависимости от твоего желания. Но до похорон тебе еще далеко.
Риа положила руку на грудь Тейлора. Большой и указательный пальцы непроизвольно стиснули его сосок.
– Я нелепая эгоцентристка, да, Тейлор? Каждый день по всему миру у тысяч женщин случаются выкидыши.
– И каждая переживает то же, что чувствуешь ты, если она хотела этого ребенка.
– И если она хотела мужчину, который стал отцом этого ребенка. – Риа подняла голову и заглянула в лицо Тейлору. – Большинство мужчин в твоем положении умыли бы руки, когда я потеряла малыша.
– Только не я, Риа.
– Но это же сняло тебя с крючка.
– Никогда не чувствовал себя пойманным на крючок. Я тоже хотел ребенка.
В глазах Риа снова заблестели слезы. Она прикусила нижнюю губу.
– Правда хотел?
– Очень сильно.
– Интересно, а это был мальчик или девочка, как крошка Дженнифер?
– Не надо.
– Кого мы потеряли: прима-балерину или олимпийского чемпиона, политика или ученого, может, художника?
– Не надо, не надо, не надо. – Тейлор перевернул Риа на спину и склонился над ней. – Мы с ума сойдем, если будем думать об этом. – Тейлор слизал слезы со щек и губ жены. – И еще я сойду с ума, если не поцелую тебя.
Поначалу это был невинный поцелуй. Губы Тейлора легко коснулись губ Риа. Они почувствовали дыхание друг друга. Потом его губы разомкнулись и поглотили губы Риа в страстном, исполненном желания поцелуе. Язык его, твердый и агрессивный, действовал стремительно и жадно.
Риа запустила руки в густые волосы мужа и застонала.
– Тейлор, Тейлор, целуй меня, пока боль не пройдет.
– Где болит?
– Везде.
Тейлор покрыл ее мокрые от слез щеки беспорядочными поцелуями, снова и снова возвращаясь к губам. Спустив с ее плеч бретельки комбинации, он зарылся лицом в благоухающую бархатную ложбинку между грудей Риа. Он целовал ее груди, крепко прижимаясь губами к податливой плоти, лаская кончики сосков языком.